Поиск по творчеству и критике
Cлово "PAPER"
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Часть текста: не менее ясно, что в целом литературные, да и просто дружеские контакты между ними не установились. Во время трех поездок в Англию (1857, 1858, 1859 гг.) Тургенев, по-видимому, несколько раз встречался с Теккереем. Возможно, что первая встреча произошла 11 июня 1857 г. на обеде у видного английского литературного и общественного деятеля Ричарда Милнза, любившего собирать прославленных знаменитостей в своем салоне {Данные приводятся по книге Waddington P. Turgenev and England. L., 1980. P. 48. В богатой фактическим материалом монографии новозеландский литературовед гипотетически восстанавливает содержание разговоров двух писателей (п. 51-55, 73-76).}. На обеде присутствовали Теккерей, Дизраэли, Маколей и еще мало тогда известный в Европе Тургенев (в Англии, например, его знали только по плохо переведенным "Запискам охотника"). Впервые о своем знакомстве с английским романистом Тургенев упомянул в письме к П. В. Анненкову от 27 июня (9 июля) 1857 г.: "... был в Англии - и, благодаря двум-трем удачным рекомендательным письмам сделал множество приятных знакомств, из которых упомяну только Карлейля, Теккерея, Дизраэли, Маколея..." (No 718, с. 123). Через неделю в письме к М. Н. Толстой от 4 (16) июля, Тургенев высказывается более определенно: "... сделал множество знакомств (между прочим, я был представлен Теккерею, который мне мало понравился)" (No 718, с. 129)....
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: 3-е издание, значительно расширенное Krilof And His Fables. By W. R. S. Ralston Third edition, greatly enlarged The words «third edition» are particularly agreeable to the ears of a Russian, in connection with this issue of Mr. Ralston’s excellent translation of Krilof’s fables, as they prove that English readers are beginning to feel an interest in the literature of his country, and in the national life and character which they have hitherto only contemplated from a political point о view. And Krilof certainly deserves all the attention thus bestowed upon him. He is the only original fabulist who has appeared since La Fontaine; and though he does not, perhaps, equal the exquisite grace of the inimitable Frenchman, though he has fewer sly strokes of wit, less cunning simplicity in telling a story, he has, on the other hand, more originality of invention. His observant good sense penetrates to the roots of things, and he possesses a genuine kind of phlegmatic humour which betrays the Oriental element in Slavonic nature. In his birth and all the circumstances of his life Krilof was as Russian as possible: he was essentially national in his ways of thinking, feeling, and writing; and it may be maintained without exaggeration that a foreigner who has carefully studied Krilof’s fables will have a better idea of the Russian national character than if he had read through all the travels ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: со мной в воскресенье 9-го числа, в 7.30? Я дважды не мог застать Вас на Холлс-стрит. Искренне уважающий Вас В. М. Теккерей Если не в воскресенье, то сегодня в семь. У меня будут только две американские леди и мои дочери. Примечания Судя по почерку, приписка сделана рукой самого Теккерея. Основной же текст написан кем-то другим, возможно, одной из дочерей писателя. И хотя сведения, содержащиеся в записке, невелики, они позволяют считать адресатом Тургенева. По указанному в начале письма адресу Теккерей проживал с 1854 по 1862 г. Упомянутая в записке улица, где находилось приглашаемое лицо, значится на письмах Тургенева, посланных из Лондона в мае 1858 г. В письме к Полине Тургеневой от 26 апреля (8 мая) 1858 г. он напоминал: "Мой адрес Холле Стрит, а не Ноллс-Стрит" (No 718, с. 216). А в письме к В. П. Боткину от 28 (29) апреля того же года Тургенев приглашал его остановиться в Лондоне у себя на квартире по адресу: 11, Holies Street, Cavendish Square (No 718, с. 217). Приглашение в записке назначено на 9-е число, воскресенье, без указания месяца. 9 мая 1858 г., когда состоялась встреча писателей, пришлось как раз на воскресенье {См.: Хронологический справочник (XIX и XX века). Сост. М. И. Перпер. Л., 1984. С. 13.} . В приписке Теккерей упоминает двух американских леди. Очевидно, это были американские гости м-с Фелпс и м-с Оуэн, как мы выясняем из дневниковой записи писателя от 6 мая 1858 г. {Thackeray W. M. The Letters and Private Papers. Vol. 4. P. 392. По свидетельству Уоддингтона. Теккерей даже намеревался посетить Россию с дочерьми в 1862 г. см. Waddington. P. Op. cit. P. 75.} Прямых свидетельств писателей о содержании их бесед нет. Приходится довольствоваться только скупыми воспоминаниями современников. Е. Я. Колбасин рассказывал, со слов Тургенева, что...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: (в номере от 20 мая 1877 г.): "Я никогда не писал ни строчки (я говорю о литературе) на другом языке, кроме своего русского, и даже признаюсь вполне откровенно, что не понимаю авторов, способных на такой tour de force: писать на двух языках" {Тогда же Тургенев напечатал в газете "Наш век" (1877, No 72, 13 мая) аналогичный протест, в котором "спешил заявить": "я никогда не писал (в литературном смысле слова) иначе, как на своем родном языке; уже с одним дай бог человеку справиться, и мне ото, к сожалению, не всегда удавалось".}. То же самое, но в гораздо более сильных выражениях, Тургенев пытался внушить и своим русским корреспондентам (например, С. А. Венгерову в письме от 24 мая 1875 г.) и своим иностранным собеседникам, хотя без всяких затруднений объяснялся с каждым из них на его родном языке. Известны, например, подобные декларации Тургенева в поздних письмах его к Л. Пичу - от 9(21) ноября 1880 г. {Характерно, что и в этом интимном дружеском письме, писанном по-немецки, Тургенев высказывает свою заветную мысль почти в тождественных, но лишь экспрессивно подчеркнутых словах: "Вы, мой старый друг и благодетель, думаете, что я мог написать хотя одну строчку на другом языке, кроме русского?! Так Вы меня позорите?! Для меня человек, который считает себя писателем и пишет не только на одном - притом своем родном языке, - мошенник и жалкая, бездарная свинья". В своих воспоминаниях Л. Пич также отметил, что Тургенев "всегда высказывал, что для него непонятно, как можно описывать происходящее в душе поэта...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: кроется низкая оценка художественных достоинств прозы как самого Тургенева, так и его “подражательницы”. Невысоко оценивали прозу Гиппиус и другие критики-современники, писавшие о ее творчестве 2 . В литературоведческих работах также подчеркивается приоритет поэзии перед ее прозой 3 . Несмотря на вполне объективный и верный, в целом, характер высказываний критиков и литературоведов, проблема литературной традиции и ее функциональной роли в прозе Гиппиус нуждается в отдельном исследовании. “Тургеневский” пласт в прозаических произведениях Гиппиус не сводится к эпигонству. В нашей работе мы будем преимущественно говорить о прозаических произведениях Гиппиус 1890-х гг., так как именно в это время происходит становление Гиппиус-художника, а творчество Тургенева выполняет важную функцию в контексте осмысления писательницей собственной литературной позиции. Большинство прозаических произведений Гиппиус 1890-х гг. посвящено теме любви. Ближайшей теоретико-философской параллелью представления Гиппиус о любви является мифопоэтический пласт философии Вл. Соловьева и, в частности, его идея о “новом человеке”, развитая в работах “Смысл любви” (1894), “Жизненная драма Платона” (1896) и др. В статье “Влюбленность” (1904) Гиппиус писала: «Влюбленность через Небо-же, как нечто новое, духовно-телесное, без потери “я”» 4 . Речь здесь идет о формировании “нового человека”, который должен объединить в себе признаки...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: Виардо, г-жа Луиза Эритт, жила в это время у В. С. Серовой, и ее-то и хотел навестить Иван Сергеевич в этот достопамятный для меня вечер <...> Тургенев приехал прямо с вечера в пользу литературного фонда, на котором он читал; приехал поздно. Мы уже потеряли надежду его увидеть <...> 2 Продолжая начатый в передней разговор, Тургенев, надевая pince-nez на плоской черной ленте, замешкался несколько в дверях. - Ошикали!.. Форменным образом ошикали! - смеясь, говорил он на ходу и с этими словами вошел к нам <...> Г-жа Эритт представила меня ему. Он мягко обхватил мою руку своею красивой, выхоленной белой рукой и остановил на мне внимательный, как бы испытующий взгляд прекрасных, вдумчивых и несколько грустных глаз <...> - Ошикали! - повторил он, все так же посмеиваясь. Смеялся он заразительно, по-детски, обнаруживая белые, частые, мелкие зубы сквозь седые усы, соединявшиеся с серебристо-белою, волнистою, мягкою, как шелк, бородой. - Странное ощущение, когда шикают!.. Я подождал, постоял, поклонился и ушел с эстрады. - Voyons, Tourguéneff!.. Это вы говорите только для красного словца, - сказала г-жа Эритт. - Никто Тургеневу не станет шикать! - Факт остается фактом, - настаивал он на своем. А факт был тот, что его встретили аплодисментами и аплодисментами же сопровождали чтение. Только в задних рядах раздался слабый протест. Взрыв аплодисментов покрыл его, но настороженное ухо автора "Отцов и детей" уловило и этот намек на протест, который как бы подтвердил нарекание, вызванное со стороны молодежи знаменитым романом. Со времени появления "Отцов и детей" Иван...