Поиск по творчеству и критике
Cлово "MEETING"
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 87кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: прошлого столетия какой-то джентльмен , имя которого я, к сожалению, позабыл, пожертвовал дом и довольно значительную сумму денег на основание «фонда». Англичане не только умеют пускать в ход дельные мысли — они мастера осуществлять их, а главное: они мастера поддерживать раз начатое дело; они не скучливы, упрямы, одарены способностью «выдержки» и стыдятся махнуть рукою, как мы, грешные; фонд пошел в гору и процветает доныне. Много он принес пользы, много облегчил горя. Поддерживается он процентами с своего капитала и добровольными приношениями и пожертвованиями любителей литературы, во главе которых стоит королева. Многие из этих пожертвований взносятся ежегодно в виде постоянной ренты. Раз в год (обыкновенно весной) «фонд» дает большой обед под председательством какой-нибудь знаменитости. В нынешнем году он состоялся под председательством лорда Пальмерстона . Я получил приглашение на этот обед чрез посредство г-на Монктона Мильнса , члена парламента, хорошего литератора и самого любезного и обязательного человека в мире. В большой публичной зале (Martin’s Hall) был накрыт стол человек на триста с лишком. Гости съехались к шести часам. Тут были артисты, литераторы, политические люди, ученые, простые джентльмены — все во фраках и белых галстухах. Я нашел свой билетик на приборе не в дальнем расстоянии от председателя, между местами г-на Ривса , одного из главных критиков «Эдинбургского обозрения», и Теккерея, который, однако, по нездоровью не приехал. Диккенса тоже не было ; он долгое время был одним из ревностнейших участников «фонда», даже играл (он отличный комик) на публичных театральных представлениях в пользу «фонда». Но в прошлом году рассорился с комитетом (члены-участники «фонда» избирают ежегодно ...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: 3 . Мне бы очень было приятно свидеться с Вами - но как и где? Я через 10 дней уезжаю отсюда на житье в Баден, где пробуду всё лето. А Ваши какие намерения? Пишите мне в Ваден, poste restante. Крепко жму Вам руку, во второй раз - говорю вам: coraggio! - и прошу передать мой дружеский поклон Вашей жене. Преданный Вам Ив. Тургенев. P. S. Так как Вы интересуетесь моим здоровьем, то могу Вам сказать, что оно лучше стало с тех пор, как я виделся с Грибовским. Где находится этот милейший человек? Поклонитесь ему. Примечания Печатается по подлиннику: ЦГАЛИ, ф. 509, оп. 1, No 62, л. 6--7. Впервые опубликовано: РусОбозр, 1895, No 11, с. 929. Стр. 164. смелее! (итал.). 1 Письма Кашперова, о которых идет речь, до нас не дошли. 2 Имеется в виду провал оперы В. Н. Кашперова "Риенци" во Флоренции. Провал был неожиданным: судя по словам самого Кашперова, на генеральной репетиции оп слышал много восторженных похвал опере и аплодисментов (см. письмо Кашперова к Тургеневу от 7 мая н. ст. 1863 г.: Т сб, вып. 1, с. 393). Премьера вызвала бурную реакцию зрительного зала по причинам политическим, так как общественное мнение в Италии было...
Входимость: 1. Размер: 87кб.
Часть текста: я непременно к концу дня заворачивал в соседнее, почти единственное в околотке болото и уже оттуда возвращался к радушному моему хозяину, глинскому старосте, у которого я постоянно останавливался. От болота до Глинного не более двух верст; дорога идет всё лощиной, и только на половине пути приходится перебраться через небольшой холм. На вершине этого холма лежит усадьба, состоящая из одного необитаемого господского домика и сада. Мне почти всегда случалось проходить мимо нее в самый разгар вечерней зари, и, помнится, всякий раз этот дом, со своими наглухо заколоченными окнами, представлялся мне слепым стариком, вышедшим погреться на солнце. Сидит он, сердечный, близ дороги; солнечный блеск давно сменился для него вечной мглою; но он чувствует его по крайней мере на приподнятом и вытянутом лице, на согретых щеках. Казалось, давно никто не жил в самом доме; но в крошечном флигельке, на дворе, помещался дряхлый вольноотпущенный человек, высокий, сутуловатый и седой, с выразительными и неподвижными чертами лица. Он, бывало, всё посиживал на лавочке под единственным окошком флигеля, с горестной задумчивостью поглядывая вдаль, а увидав меня, приподнимался немного и кланялся с той медлительной важностью, которой отличаются старые дворовые, принадлежащие к поколению не отцов наших, а дедов. Я заговаривал с ним, но он не был словоохотлив: я только узнал от него, что усадьба, в которой он жил, принадлежала внучке его...