Поиск по творчеству и критике
Cлово "ITS"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. История одного города. Издал М. Е. Салтыков. С. -Петербург, 1870
Входимость: 6. Размер: 15кб.
2. Стенo
Входимость: 2. Размер: 43кб.
3. Дым (главы 7-9)
Входимость: 1. Размер: 34кб.
4. Дым (Примечания). Часть V
Входимость: 1. Размер: 52кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. История одного города. Издал М. Е. Салтыков. С. -Петербург, 1870
Входимость: 6. Размер: 15кб.
Часть текста: of the changes through which the face of Russian society has passed during the last hundred years. Its author, who usually writes under the name of Stchedrine, but whose real name is Saltykoff (a descendant, by the way, of the ancient family of Moscow Boyars of that name), after having, like many other writers suspected of propagating liberal opinions, undergone his time of persecution and of exile under the Emperor Nicholas, acquired a great deal of popularity by the publication, some fifteen years ago, of a series of sketches called Scenes of Provincial Life (Gubernskie Ocherki) , in which he lashed with indomitable vigour the numerous abuses then current under the name of Government and Justice. Saltykoff’s manner as a satirist somewhat resembles that of Juvenal. His laughter is bitter and strident, his raillery not unfrequently insulting. But, as we have already said, his violence often assumes the form of caricature. Now there are two kinds of caricature: that which exaggerates the truth, as with a magnifying glass, but which never entirely alters...
2. Стенo
Входимость: 2. Размер: 43кб.
Часть текста: Сте́но. Антонио , монах. Джакоппо , рыбак. Риензи , доктор. Джулиа , сестра Джакоппо. Маттео , слуга Стено. Действие в Риме. Действие первое Сцена I Ночь. Колизей. Стено (один) Божественная ночь!.. Луна взошла; Печально смотрит на седыестены, Покрыв их серебристой дымкой света. Как все молчит! О, верю я, что ночью Природа молится творцу… Какая ночь! Там вдалеке сребрится Тибр; над ним Таинственно склонились кипарисы, Колебля серебристыми листами… И Рим лежит, как саваном покрыт; Там все мертво и пусто, как в могиле; А здесь угрюмо дремлет Колизей, Чернеясь на лазури темной неба! . Прошли века над Римом чередой Безмолвной и кровавой; и стирала Их хладная рука всё то, что он хотел Оставить нам в залог своей могучей, Великой силы… Но остался ты, Мой Колизей!..    Священная стена! Ты сложена рукою римлян; здесь Стекались властелины мира, И своды вековые Колизея Тряслись под ними… между тем как в цирке, Бледнея, молча умирал гладиатор Или, стоная, — раб, под лапой льва. И любо было римскому...
3. Дым (главы 7-9)
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: князья, Рюриковичи; имя их часто встречается в наших летописях при первых московских великих князьях, русской земли собирателях; они владели обширными вотчинами и многими поместьями, неоднократно были жалованы за "работы и кровь и увечья", заседали в думе боярской, один из них даже писался с "вичем"; но попали в опалу по вражьему наговору в "ведунстве и кореньях"; их разорили "странно и всеконечно", отобрали у них честь, сослали их в места заглазные; рухнули Осинины и уже не справились, не вошли снова в силу; опалу с них сняли со временем и даже "московский дворишко" и "рухлядишку" возвратили, но ничто не помогло. Забеднял, "захудал" их род - не поднялся ни при Петре, ни при Екатерине и, все мельчая и понижаясь, считал уже частных управляющих, начальников винных контор и квартальных надзирателей в числе своих членов. Семейство Осининых, о котором у нас зашла речь, состояло из мужа, жены и пяти человек детей. Проживало оно около Собачьей площадки, в одноэтажном деревянном домике, с полосатым парадным крылечком на улицу, зелеными львами на воротах и прочими дворянскими затеями, и едва-едва сводило концы с концами, должая в овощную лавочку и частенько сидя без дров и без свеч по зимам. Сам князь был человек вялый и глуповатый, некогда красавец и франт, но совершенно опустившийся; ему, не столько из уважения к его имени, сколько из внимания к его жене, бывшей фрейлине, дали одно из московских старозаветных мест с небольшим жалованьем, мудреным названием и безо всякого дела; он ни во что не вмешивался и только курил с утра до вечера, не выходя из шлафрока и тяжело вздыхая. Супруга его была женщина больная и озлобленная, постоянно озабоченная хозяйственными дрязгами, помещением детей в казенные заведения и поддержкой петербургских связей; она никак не могла свыкнуться с своим положением и удалением от двора. Отец Литвинова, в бытность свою в Москве, познакомился...
4. Дым (Примечания). Часть V
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: издания романа в Париже в журнале «Correspondant» началось печатание «Дыма» во французском переводе А. П. Голицына (с 25 июля по 25 ноября н. ст. 1867). Перевод Голицына по просьбе Тургенева редактировал и просматривал в корректуре П. Мериме. 18 (30) ноября 1867 г. Тургенев писал Морицу Гартману, что перевод «Дыма» в «Correspondant» «не плох, но с некоторыми едва ощутимыми переделками и изменениями в иезуитском вкусе» [339] . Французского переводчика «Дыма» не удовлетворило название романа. Тургенев, соглашаясь с Голицыным, что «Fumée» по-французски звучит плохо, не мог принять и то заглавие, которое он предлагал («Современное русское общество»). В письме к Голицыну от 28 июня (10 июля) 1867 г. Тургенев замечал, что это заглавие «скорее подошло бы журнальной статье, чем художественному произведению». Писатель дал Голицыну на выбор несколько возможных вариантов заглавия: «Между прошлым и будущим», «Без берегов», «В тумане», но все эти варианты были отброшены. П. Мериме, будучи редактором, настоял на буквальном переводе названия романа: «Fumée». Под этим заглавием роман печатался во всех французских изданиях. В текст французского перевода «Дыма» Тургенев внес те же поправки, что и в русское отдельное издание романа. Об этом он извещал своего переводчика 2 (14) августа 1867 г., возвращая ему очередную корректуру «Дыма»: «Я позволил себе, — писал Тургенев, — восстановить несколько фраз, которые издатель русского журнала нашел нужным выбросить, чтобы не вызвать слишком бурных протестов». В том же письме...