Поиск по творчеству и критике
Cлово "DEI"
Входимость: 3. Размер: 48кб.
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 88кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 48кб.
Часть текста: 31-35) XXXI Шубин сказал правду. Неожиданное известие о свадьбе Елены чуть не убило Анны Васильевны. Она слегла в постель. Николай Артемьевич потребовал от нее, чтоб она не пускала своей дочери к себе на глаза; он как будто обрадовался случаю показать себя в полном значении хозяина дома, во всей силе главы семейства: он беспрерывно шумел и гремел на людей, то и дело приговаривая: "Я вам докажу, кто я таков, я вам дам знать - погодите!" Пока он сидел дома, Анна Васильевна не видела Елены и довольствовалась присутствием Зои, которая очень усердно ей услуживала, а сама думала про себя: "Diesen Insaroff vorziehen - und wem?"* Но как только Николай Артемьевич уезжал (а это случалось довольно часто: Августина Христиановна взаправду вернулась), Елена являлась к своей матери - и та долго, молча, со слезами глядела на нее. Этот немой укор глубже всякого другого проникал в сердце Елены; не раскаяние чувствовала она тогда, но глубокую, бесконечную жалость, похожую на раскаяние. ______________ * Предпочесть этого Инсарова - и кому? (нем.). - Мамаша, милая мамаша! - твердила она, целуя ее руки, - что же было делать? Я не виновата, я полюбила его, я не могла поступить иначе. Вините судьбу: она меня свела с человеком, который не нравится папеньке, который увозит меня от вас. - Ох! - перебивала ее Анна Васильевна, - не напоминай мне об этом. Как я вспомню, куда ты хочешь ехать, сердце у меня так и покатится! - Милая мамаша, - отвечала Елена, - тешьтесь хоть тем, что могло быть и хуже: я могла бы умереть. - Да я и так не надеюсь больше тебя видеть. Либо ты кончишь жизнь там, где-нибудь под шалашом (Анне Васильевне Болгария представлялась чем-то вроде сибирских тундр), либо я не перенесу разлуки... - Не говорите...
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: immédiatement! Mais ce voyage est inévitable - et par quels chemins, par quel temps, eterni Dei 3 ! Dans ce moment-même, nous avons un ouragan de neige fondue qui fait mal au cœur à voir, ïl n'y a de vert ici devant les fenêtres que les toits des maisons. Je ne crois pas qu'Ernest 4 soit arrivé par le bateau de ce mois-ci; il me semble que vous me l'auriez fait savoir. Vous aurez donc encore un peu de répit jusqu'à la fin du mois d'avril - et si rien ne m'arrive, je serai là à cette ероциз pour vous aider, ainsi qu'à Viardot à supporter le choc 5 . On parle beaucoup ici de ce qui se passe en France, des derniers débats à la Chambre; on croit généralement que c'est le commencement de la fin,-- et l'on est persuadé en même temps que dès que l'Exposition sera à peu près finie 6 , votre maître essaiera de sortir de sa cruelle position par un coup de tête désespéré - où la question d'Orient (et nous par conséquent) jouera un grand rôle 7 . En attendant - nous sommes ici en pleine fièvre de chemin de fer. Les concessions pleuvent de tous côtés, des compagnies surgissent partout. On pourra aller de Moscou à Mtsensk dès le mois de septembre (pas maintenant, hélas!), et dans trois ans je pourrai faire le voyage de chez moi sans même toucher Moscou, directement par Vilna, Vitebsk et Orel 8 ... Tout ceci est parfait - mais pour le moment, les " oukhabi" m'attendent gueule béante. Si ces affreuses précipices étaient tout droit encore! Mais ils ont des faux mouvements dans leur fond, qui vous font éprouver, à s'y...
Входимость: 1. Размер: 88кб.
Часть текста: к роману Тургенева в различных кругах русского общества, П. В. Анненков писал в своих воспоминаниях: «В оценке „Накануне“ публика наша разделилась на два лагеря и не сходилась в одном и том же понимании произведения, как то было при „Дворянском гнезде“. Хвалебную часть публики составляли университетская молодежь, класс ученых и писателей, энтузиасты освобождения угнетенных племен — либеральный, возбуждающий тон повести приходился им по нраву; светская часть, наоборот, была встревожена. Она жила спокойно, без особенного волнения, в ожидании реформ, которые, по ее мнению, не могли быть существенны и очень серьезны, — и ужаснулась настроению автора, поднимавшего повестью страшные вопросы о правах народности и законности, в некоторых случаях, воюющей оппозиции. Вдохновенная, энтузиастическая Елена казалась этому отделу публики еще аномалией в русском обществе, никогда не видавшем таких женщин. Между ними — членами отдела — ходило чье-то...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: И. С. - Пичу Людвигу, 25 октября (6 ноября) 1866 г. 1873. ЛЮДВИГУ ПИЧУ 25 октября (6 ноября) 1866. Баден-Баден Baden-Baden. Schillerstrasse, 277. d. 6 November 1866. Mein lieber Freund, es ist unverzeihlich, dass ich erst jetzt auf Ihren Brief antworte - aber was ist zu niachen! Viel Jagd, viel Faulenzerei, eiwas Arbeit 1 und ein paar verdriessliche Haus-dorrespondenzen 2 sind die Ursachen meines Schweigens. Nun aber ist's die höchste Zeit, dass ich ein Lebenszeichen gebe. Also: a) Im Thiergarten steht allés gut - mit der Gesundheit der Frau Viardot geht es viel besser - und sie hat in der letzten Zeit einige reizenden Sachen komponirt 3 ! b) Nach Berlin geht sie wahrscheinlich erst im Januar, um ein paar Monate da zu bleiben - nimmt auch nur die beiden Tothterchen mit 4 . c) Nach. Berlin komme auch ich im Anfang Februar - bleibe aber zwei, höchstens drei Wochen - da ich eine län-gere Zeit in Russland verweilen { Было: bleiben} muss - als ich es glaubte. Wir werden aber jede Nervenfaser anstrengen um diese 2, 3 Wochen so ...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: в таинственного Тургенева. «Рудин» показал в нем романиста. Блестящий, удачливый, красивый Тургенев… Как будто все, что нужно. Уже с 53-го года прекратилась его переписка с Виардо (или почти прекратилась) – вслед за весенней встречей в Москве. Вряд ли встретились они плохо. Скорее наоборот. Но что-то начало удалять их друг от друга. (Не освобождая вполне.) Сказал ли он ей о себе? Дошли ли до нее вести об Ольге Александровне? Почувствовал ли он в ее жизни нечто иное? Во всяком случае, к концу этого шестилетия некое беспокойство стало точить Тургенева. Не так проста была его история с Виардо. Приходилось все досказать, дожить, доиспытать. Его вновь потянуло на Запад. Осуществить это стало легче – Крымская война кончилась. Как раз в то время Тургенев познакомился с графиней Елизаветой Георгиевной Ламберт – женщиной тонкой и умной, мистического склада, глубоко верующей. Часто навещал он ее в Петербурге на Фурштадтской, сиживал наедине в уютной комнате с иконами, книгами, вел те беседы, на которые был великий мастер: что-то изливал, о чем-то вздыхал, в чем-то искал (и находил) сочувствие. Графине открыл он свои сердечные дела. Началась между ними и переписка. Связи в свете у Елизаветы Георгиевны были большие. Он перед ней за многих хлопотал, и ему самому, видимо, помогла она в 1856 году с выездом за границу (не так охотно, все-таки, давали разрешение). В майском письме 1856 года из Спасского он благодарит ее «за участие», которое она оказала ему в Петербурге. Приоткрывает это письмо и кое-что в нем. «С тех пор, как я здесь, мною овладела внутренняя тревога… Знаю я это...