<ВОСПОМИНАНИЯ О ШЕВЧЕНКЕ>
Милостивый государь!
Намереваясь издать полное собрание сочинений Т. Г. Шевченка, вы желаете, чтобы я сообщил вам несколько подробностей о нем. С охотой исполняю ваше желание, хотя должен предуведомить вас, что я познакомился с народным поэтом Малороссии незадолго до его кончины и встречался с ним довольно редко.
Первое наше свидание произошло в Академии художеств, вскоре после его возвращения в Петербург, зимою, в студии одного живописца, у которого Тарас Григорьевич намеревался поселиться. Я приехал в Академию вместе с Марьей Александровной Маркович (Марко Вовчок), которая незадолго перед тем тоже переселилась в нашу северную столицу и служила украшением и средоточием небольшой группы малороссов, съютившейся тогда в Петербурге и восторгавшейся ее произведениями: они приветствовали в них — так же как и в стихах Шевченка — литературное возрождение своего края. Вы лучше меня знаете, какой оборот всё это приняло впоследствии. В студии художника, куда мы прибыли с г-жою Маркович, уже находилась одна дама (тоже малороссиянка по происхождению), которая также желала увидеть Тараса Григорьевича, — г-жа Кар—ская; в ее доме по вечерам часто собиралась та группа, о которой я говорил; и Шевченко, познакомившись с г-жою Кар—ской, стал посещать ее чуть не каждый день. Мы прождали около часу. Наконец явился Тарас Григорьевич — и, разумеется, прежде чем кого-либо из нас, приветствовал г-жу Маркович: он уже встречался с нею, был искренно к ней привязан и высоко ценил ее талант. Широкоплечий, приземистый, коренастый, Шевченко являл весь облик козака, с заметными следами солдатской выправки и ломки. Голова остроконечная, почти лысая; высокий морщинистый лоб, широкий, так называемый «утиный» нос, густые усы, закрывавшие губы; небольшие серые глаза, взгляд которых, большей частью угрюмый и недоверчивый, изредка принимал выражение ласковое, почти нежное, сопровождаемое хорошей, доброй улыбкой; голос несколько хриплый, выговор чисто русский, движения спокойные, походка степенная, фигура мешковатая и мало изящная. Вот какими чертами запечатлелась у меня в памяти эта замечательная личность. С высокой бараньей шапкой на голове, в длинной темно-серой чуйке с воротником из черных мерлушек, Шевченко глядел истым малороссом, хохлом; оставшиеся после него портреты дают вообще верное о нем понятие.
за ним то громадное, чуть ли не мировое значение, которое, не обинуясь, придавали ему находившиеся в Петербурге малороссы; мы приняли его с дружеским участием, с искренним радушием. С своей стороны он держал себя осторожно, почти никогда не высказывался, ни с кем не сблизился вполне: всё словно сторонкой пробирался. Он посетил меня несколько раз, но о своей изгнаннической жизни говорил мало; лишь по иным отрывочным словам и восклицаниям можно было понять, как солоно она пришлась ему и какие он перенес испытания и невзгоды. Он мне показал крошечную книжечку, переплетенную в простой дегтярный товар, в которую он заносил свои стихотворения и которую прятал в голенище сапога, так как ему запрещено было заниматься писанием; показал также свой дневник, веденный им на русском языке, что немало изумляло и даже несколько огорчало его соотчичей; рассказал свои комические отношения с двумя-тремя женами киргизов, бродивших около места его заключения, — и сознался в вынесенном им оттуда пристрастии к крепким напиткам, от которого он уже потом до самой смерти отвыкнуть не мог.
Собственно поэтический элемент в нем проявлялся редко: Шевченко производил скорее впечатление грубоватого, закаленного и обтерпевшегося человека с запасом горечи на дне души, трудно доступной чужому глазу, с непродолжительными просветами добродушия и вспышками веселости. Юмора, «жарта» — в нем не было вовсе. Только раз, помнится, он прочел при мне свое прекрасное стихотворение «Вечiр» («Садок вишневий...» и т. д.) — и прочел его просто, искренне; сам он был тронут и тронул всех слушателей: вся южнорусская задумчивость, мягкость и кротость, поэтическая струя, бившая в нем, тут ясно выступила на поверхность.
Самолюбие в Шевченке было очень сильное и очень наивное в то же время: без этого самолюбия, без веры в свое призвание он неизбежно погиб бы в своем закаспийском изгнании; восторженное удивление соотчичей, окружавших его в Петербурге, усугубило в нем эту уверенность самородка-поэта. Во время своего пребывания в Петербурге он додумался до того, что не шутя стал носиться с мыслью создать нечто новое, небывалое, ему одному возможное, а именно: поэму на таком языке, который был бы одинаково понятен русскому и малороссу; он даже принялся за эту поэму и читал мне ее начало. Нечего говорить, что попытка Шевченка не удалась, и именно эти стихи его вышли самые слабые и вялые из всех написанных им, — бесцветное подражание Пушкину.
Читал Шевченко, я полагаю, очень мало (даже Гоголь был ему лишь поверхностно известен), а знал еще меньше того... но убеждения, запавшие ему в душу с ранних лет, были неколебимо крепки. При всем самолюбии в нем была неподдельная скромность. Однажды на мой вопрос: какого автора мне следует читать, чтобы поскорее выучиться малороссийскому языку? — он с живостью отвечал: «Марко Вовчка! Он один владеет нашей речью!» Вообще это была натура страстная, необузданная, сдавленная, но не сломанная судьбою, простолюдин, поэт и патриот. У г-жи Кар—ской находилась в услужении девушка малороссиянка, по имени Лукерья; существо молодое, свежее, несколько грубое, не слишком красивое, но по-своему привлекательное, с чудесными белокурыми волосами и той не то горделивой, не то спокойной осанкой, которая свойственна ее племени. Шевченко влюбился в эту Лукерью и решил жениться на ней; Кар—ские сначала диву дались, но кончили тем, что признали ее невестой поэта и даже начали делать ей подарки и шить приданое; с своей стороны Шевченко усердно готовился к свадьбе, к новой жизни... Но Лукерья сама раздумала и отказала своему жениху. Ее, вероятно, запугали уже немолодые лета Шевченка, его нетрезвость и крутой нрав; а оценить высокую честь быть супругою народного поэта она не была в состоянии. Я несколько раз видел Шевченка после его размолвки с Лукерьей: он казался сильно раздраженным.
Оканчивая этот небольшой очерк, я припоминаю еще один факт из ссылочной жизни Шевченка, делающий честь тогдашнему главному начальнику Оренбургского края, В. А. Перовскому. Шевченко, как известно, был в молодости довольно замечательным пейзажистом; в крепости ему было запрещено не только писать стихи, но и заниматься живописью. Какой-то чересчур исполнительный генерал, узнав, что Шевченко, несмотря на это запрещение, написал два-три эскиза, почел за долг донести об этом Перовскому в один из его приемных дней; но тот, грозно взглянув на усердного доносителя, значительным тоном промолвил: «Генерал, я на это ухо глух: потрудитесь повторить мне с стороны то, что вы сказали!» Генерал понял, в чем дело, и, перейдя к другому уху Перовского, сказал ему нечто, вовсе не касавшееся Шевченка.
Вспоминается мне также, что он, живя в Академии, занимался гравированием на меди посредством острой водки — о-форт — и воображал, что открыл нечто новое, какой-то улучшенный способ в этом искусстве.
Вот всё, что я имею сказать о нем.
Я чувствую сам, как малы и ничтожны эти сведения; но в числе прочих и они могут принести свою относительную пользу.
Примечания
Беловой автограф в виде письма И. С. Тургенева к А. А. Русову, 4 л. Тексту предшествует помета: «Буживаль (возле Парижа). 31 / 19 октября 75 г.» Хранится в Праге, в литературном архиве Института «Памятник народной письменности». Фотокоция — ИРЛИ.
«Кобзарь», 1876 — Пражское издание «Кобзаря» Т. Г. Шевченко, т. 1, Прага, 1876, с. III—VIII, озаглавлено: «Споминки про Шевченка», первопечатный текст.
Пискунов — второе прижизненное издание в книге Ф. М. Пискунова «Шевченко, его жизнь и сочинения». Киев, 1878.
«Кобзаря» со следующими исправлениями по беловому автографу:
Стр. 187, строки 13 и 21, 29: «Маркович» вместо «Маркевич».
Стр. 187, строки 19—20: После: возрождение своего края — : «Вы лучше меня знаете, какой оборот всё это приняло впоследствии», вычеркнутая в автографе по цензурным соображениям 1.
Стр. 188, строка 12: «отяготела» вместо «тяготела».
Стр. 189, строка 20«неколебимо» вместо «непоколебимо».
Первые дошедшие до нас сведения о переговорах издателя А. А. Русова с Тургеневым по поводу воспоминаний о Шевченко относятся к середине мая 1875 г. Отправляясь с женой из Петербурга в Прагу, где он должен был издавать «Кобзарь» с включением запрещенных в России произведений Шевченко и с воспоминаниями о нем, Русов разослал еще в Петербурге письма к возможным авторам воспоминаний. Сохранилось свидетельство о получении им согласия Тургенева написать такие воспоминания, но без указания срока выполнения этого обещания 2. Письмо Тургенева, на которое ссылается Русов, было послано 22 мая (3 июня) 1875 г. еще из Буживаля, до переезда писателя в Карлсбад. По воспоминаниям С. Ф. Русовой, муж ее дважды навещал Тургенева в Карлсбаде, ведя переговоры о воспоминаниях и о написанной по-французски статье Русовой о Шевченко, которую Тургенев «любезно передал» в «Revue des Deux Mondes», где она и была напечатана 3.
В сентябре 1875 г. воспоминания Тургенева о Шевченко еще не были готовы, о чем можно судить по письму Русова к Я. П. Полонскому от 14 (26) сентября 1875 г.: «... обещался очень интересный рассказ из воспоминаний своих прислать с месяц тому назад, да и по сих пор нет. Что же мне делать? <...> Я приостановлю выпуск издания в ожидании его воспоминаний» 4.
13 (25) октября 1875 г. Тургенев сообщил Полонскому: «Русову я также посылаю несколько слов о Шевченке, хотя много лестного мне не придется о нем сказать. Я познакомился с ним перед самой его смертью». 14 (26) октября в письме к Полонскому Русов благодарил его за присланные воспоминания и снова выражал надежду на скорое получение воспоминаний Тургенева (ИРЛИ, — начале декабря 1875 г. первый том «Кобзаря» уже вышел в свет и во второй половине декабря или в январе 1876 г. был переправлен в Россию 5.
Печатный текст воспоминаний Тургенева имеет некоторые отличия от белового автографа, послужившего, очевидно, наборной рукописью. Кроме отдельных стилистических разночтений («решился жениться» вместо «решил жениться», «мне приходит в голову один факт» вместо «я припоминаю еще один факт», «значительным голосом» вместо «значительным тоном»), особый интерес представляют строки, вычеркнутые, по-видимому, редакторской рукой (сам Тургенев зачеркивал ненужное густыми чернильными петлями; здесь же строки перечеркнуты как бы наспех двумя короткими вертикальными штрихами). Речь идет о фразе, имеющей политический смысл: «Вы лучше меня знаете, какой оборот всё это приняло впоследствии». Этой фразой Тургенев намекал на усиление преследований украинской культуры со стороны царского правительства 6.
Автограф свидетельствует и о некоторых колебаниях Тургенева в его суждениях о Шевченко. Так, говоря о «необузданной» натуре поэта, Тургенев вначале написал: «сломленная нелегкой своей участью», но им же самим осмысленное сочетание понятий «простолюдин, поэт и патриот» заставило его уточнить характеристику широкой натуры Шевченко: «сдавленная, но не сломанная судьбою» (с. 189). В том месте, где говорится о гравировании на меди, вместо слов «нечто новое, какой-то улучшенный способ в этом искусстве» (с. 190) первоначально было: «новый способ изготовления».
—1861 гг. Так, 15 (27) февраля 1859 г. Тургенев писал из Петербурга И. В. Павлову: «Я здесь с недавних пор погрузился в малороссийскую жизнь. Познакомился с Шевченкой, с г-жою Маркович (она пишет под именем: Марко Вовчок) и со многими другими, большей частью весьма либеральными хохлами. Сама г-жа Маркович весьма замечательная, оригинальная и самородная нагура (ей лет 25); на днях мне прочли ее довольно большую повесть под названием „Институтка“, от которой я пришел в совершенный восторг: этакой свежести и силы еще, кажется, не было — и всё это растет само из земли, как деревцо». Во многих письмах к М. А. Маркович, к В. Я. Карташевской, к Н. Я. Макарову Тургенев спрашивает о Шевченко, о его поездках на Украину 7.
вместе с П. А. Кулишом переводит повесть Марка Вовчка «Институтка», посвященную Шевченко, переводит «Народные рассказы» того же автора 8. Знакомство с Марко Вовчок вовлекает его в круг литераторов, объединившихся делом создания украинского общественно-литературного журнала «Основа» (В. М. Белозерский, П. А. Кулиш, Н. И. Костомаров, Н. Я. Макаров и др.). По инициативе Тургенева Общество пособия нуждающимся литераторам и ученым добилось освобождения от крепостной зависимости родственников Шевченко 9. Тургенев часто, одно время почти ежедневно, встречался с Шевченко на своей квартире и в Академии художеств, на понедельниках «Основы» у В. М. Белозерского, в редакции «Современника», на вторниках у Н. И. Костомарова, на четвергах у Н. Г. Чернышевского, в доме у Н. Б. Сухановой-Подколзиной, у Штакеншнейдеров и К. Д. Кавелина, у Н. Я. Макарова и в доме его сестры В. Я. Карташевской. Сохранившаяся записка Тургенева к Шевченко, датируемая мартом — 17 (29) апреля 1860 г., дает представление об одной из таких встреч. Сохранились свидетельства, что Тургенев присутствовал 28 февраля 1861 г. на похоронах Шевченко на Смоленском кладбище — вместе с Н. А. Некрасовым, М. И. Михайловым, братьями Курочкиными, М. Е. Салтыковым-Щедриным, Ф. М. Достоевским, Н. С. Лесковым, Н. Г. Помяловским, И. И. Панаевым и другими русскими писателями 10.
После смерти поэта Тургенев писал Герцену о необходимости поместить в «Колоколе» отклик на эту утрату и сообщал о возмутивших его обстоятельствах последнего ареста Шевченко на Украине 11. Вскоре после объявления Манифеста об освобождении крестьян он писал В. Я. Карташевской 14 (26) марта 1861 г.: «Известие о смерти Шевченко меня опечалило; бедный, не долго попользовался свободой. Воображаю, какое это впечатление произвело в малороссийском мире». Тургенев много сделал для популяризации Шевченко за рубежом. Так, после выхода пражского издания «Кобзаря» он обратился к своему переводчику и корреспонденту в Париже, сотруднику журнала «Revue des deux Mondes», Эмилю Дюрану с просьбой написать для этого журнала статью о Шевченко. 15 июня 1876 г. статья «Национальный поэт Малороссии — Шевченко» была напечатана, вызвав широкий резонанс во Франции и других европейских странах 1213, к влиятельным французским друзьям — ученым и литераторам. Как известно, в редакцию журнала «Revue des deux Mondes» писали Эдмон Або, Марселен Бертело, Сюли Прюдон и другие с просьбой ускорить напечатание статьи о «великом поэте Малороссии» 14. Таким образом, воспоминания Тургенева о Т. Г. Шевченко, охватывающие лишь отдельные и чаще всего бытовые моменты их отношений, недостаточно полно освещают вопрос о более широких общественно-литературных связях обоих писателей. В воспоминаниях не нашли, в частности, отражения те страницы биографии Тургенева и Шевченко, которые свидетельствуют об их взаимном интересе и симпатии к революционеру-петрашевцу Н. А. Спешневу (см. письмо Тургенева к Т. Г. Шевченко от марта — 17 (29) апреля 1860 г.), о творческих связях с его единомышленником А. Н. Плещеевым. В том же 1860 г. в «Современнике» был напечатан перевод поэмы Шевченко «Наймичка» (под заглавием «Работница»), выполненный А. Н. Плещеевым и посвященный И. С. Тургеневу (Совр, 1860, № 4, с. 457—472).
... Первое наше свидание ~ в Петербург... — Знакомство Тургенева с Шевченко состоялось в начале февраля 1859 г.
... в студии одного живописца... — Студия эта была фактическим местом жительства и работы самого Шевченко, но официального права он на нее не имел, так как не получил разрешения на прописку в Петербурге в качестве «свободного художника», а был вынужден прописываться как «отставной рядовой» по месту жительства своего приятеля М. М. Лазаревского (см.: Жур Петр. Шевченковский Петербург. Л., 1964, с. 217—221).
~ Маркович... — Мария Александровна Маркович (1834—1907), писательница, известная под псевдонимом Марко Вовчок, приехала с Украины в Петербург 23 января 1859 г.; на следующий же день она познакомилась с Шевченко, а вскоре и с Тургеневым (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. III, с. 685).
— Имеется в виду Варвара Яковлевна Карташевская (1832—1902), сестра Н. Я. Макарова и родственница по мужу С. Т. Аксакова. О ее отношениях с Тургеневым см.: Переселенков С. А. Из переписки Тургенева с В. Я. Карташевской. — Гол Мин, 1919, № 1-4, с. 207—220; Т, ПСС и П, Письма,
Стр. 188. ... то громадное, чуть ли не мировое значение... — О мировом значении поэзии Т. Г. Шевченко см.: Белецкий А. И. Мировое значение творчества Тараса Шевченко. — В кн.: Тарас Шевченко. М., 1962, с. 13—29; сб.: Шевченко и мировая культура. К 150-летию со дня рождения. М., 1964.
Он мне показал крошечную книжечку... — Имеется в виду записная книжка Шевченко времен его ссылки. Эта книжка случайно уцелела во время обыска, произведенного у Шевченко по доносу 22 апреля 1850 г. См. факсимильное ее издание: «Мала книжка». Автографи поезiï 1847—1850. Киïв», 1963.
Стр. 189. ... бесцветное подражание Пушкину. — В 1857 г.
Шевченко, находясь еще в ссылке, записал в своем «Дневнике»: «... построил каркас поэмы вроде „Анджело“ Пушкина, перенеся место действия на Восток. И назвал ее „Сатрап и Дервиш“. При лучших обстоятельствах я непременно исполню этот удачно проектированный план. Жаль, что я плохо владею русским стихом, а эту оригинальную поэму нужно непременно написать по-русски...» (Шевченко Тарас. Повне з iбрання творiв. Киïв, 1963. Т. 5, с. 77—78, запись от 19 июля). По-видимому, над этой поэмой (частично замысел ее был воплощен в незавершенной поэме «Юродивый») Шевченко и продолжал работу в 1859 году, когда встретился с Тургеневым (т. IV, с. 435). Но существует и другое предположение — о том, что Тургенев имел в виду поэму Шевченко «Мария» (1859) 15.
Читал Шевченко, я полагаю, очень мало... — 5 сентября 1857 г. Шевченко записал в своем «Дневнике»: «Мне теперь много нужно прочитать. Я совершенно отстал от новой литературы». По-видимому, подобные признания поэт делал и Тургеневу, возвратись из ссылки. Но уже с первых дней ссылки его письма к друзьям содержат просьбы прислать сочинения Гоголя, Лермонтова, Шекспира, Кольцова, Жуковского, «Слово о полку Игореве», «Южнорусские песни», труды по истории и философии. Что касается Гоголя, то об особом интересе к нему Шевченко говорят не только стихотворение «Гоголю» (1844) и не только просьбы о присылке его сочинений, но и многочисленные отзывы о нем в письмах и «Дневнике» поэта. Так, в письме к В. Репниной 7 марта 1850 г. Шевченко, говоря о своем желании иметь «Мертвые души», писал: «Перед Гоголем должны благоговеть, как перед человеком, одаренным самым глубоким умом и самою нежною любовью к людям» (там же, т. 6, с. 60—61).
... малороссиянка, по имени Лукерья... — Лукерья Ивановна Полусмакова (1840—1917), отпущенная на волю крепостная Н. Я. Макарова. Об истории их отношений с Шевченко говорится в названной выше статье С. А. Переселенкова.
Стр. 189—190. ... припоминаю еще один факт, ~ делающий честь ~ В. А. Перовскому. — Рассказанный Тургеневым эпизод нигде не упоминается самим Шевченко, в «Дневнике» которого сохранилось несколько очень резких отзывов о В. А. Перовском как о вельможе и «гнилом сатрапе» (там же, т. 5, с. 185). Перовский Василий Алексеевич (1795—1857) — командир Оренбургского отдельного корпуса, в 1851—1856 гг. — оренбургский и самарский генерал-губернатор. Сочувственное отношение Перовского к Шевченко проявилось в его ходатайстве 14 февраля 1856 г. перед Дубельтом об облегчении участи поэта 10. Хотя ходатайство это и было безрезультатным, но по нему можно судить о том, что Перовский не поощрял доносов на Шевченко за нарушение им запрета «носить партикулярное платье, писать стихи и заниматься живописью» 17.
... занимался гравированием на меди... — О высоком искусстве гравирования, которым владел Шевченко, свидетельствует присуждение ему в 1860 г. за этот вид работы звания академика. См. об этом: Сидоров А. А. Шевченко как живописец, мастер рисунка и гравюры. — В сб.: Тарас Шевченко. М., 1962, с. 92—110.
1 См. об этом: Неупокоева И. Неизвестные автографы писем И. С. Тургенева, — Вопросы литературы, 1961, № 1, с. 206—208.
2 Русов О. Спомини про пражське видання «Кобзаря». — Украïна. Киïв, 1907. Т. I, кн. 2, с. 129. История издания «Кобзаря» в Праге освещена в названной выше статье И. Неупокоевой. См. также: Прийма Ф. Я. Шеченко и русская литература XIX века. М.; Л., 1961, с. 308—309.
3 ï спомини. Рр. 1861—1879. — За сто лет. Матерiяли з громадського i лiтературного життя Украïни XIX i початку XX столiття, кн. 2. 1928, с. 160.
4 Украïна, 1929, кн. 34, с. 98.
5 Данилов Вл. К цензурной истории сочинений Т. Г. Шевченка. — Начала, Пг., 1922, № 2, с. 254.
6 См. об этом подробнее: Вопросы литературы, 1961, № 1, с. 206.
7 См. письма к В. Я. Карташевской от 31 марта (12 апреля) и 10 (22) октября 1859 г., к М. А. Маркович от 10 (22) июля 1859 г. и 20 марта (1 апреля) 1860 г., к Т. Г. Шевченко от марта — 17 (29) апреля 1860 г., Н. Я. Макарову от 23 января (4 февраля) 1861 г., А. И. Герцену, В. Я. Карташевской от 14 (26) марта 1861 г.
8 «Институтки», выполненного П. А. Кулишом и, частично, Д. С. Каменецким (см. об этом в кн.: Марко Вовчок. Статтi i дослiдження. Киïв, 1957, с. 112—115).
9 См.: Громов В. А. Тургенев и Литфонд. Забытое письмо писателя в редакцию «С. -Петербургских ведомостей» (1860). — В сб.: И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества. Л., 1982, с. 10.
10 Обстоятельный обзор биографических и творческих контактов И. С. Тургенева и Т. Г. Шевченко, а также литературы по этому вопросу дан в книге Е. Шаблиовского и М. Гнатюка «I. С. Тургенев i украïнська дожовтнева лiтература». Киïв, 1968, с. 12—62.
11 См. об этом в статье: Дьяков А. А. Революционные связи Т. Г. Шевченко. — В кн.: Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг. М., 1965, с. 28. См. также письмо Тургенева к А. И. Герцену от 14 (26) марта 1861 г.; ср.: Колокол, 1861, № 95, 1 апреля.
12 Евнiна О. М. Дожовтнева та радянська украïнська лiтература за рубежами СРСР. К.: Держлiтвидав Украïни, 1956, с. 63—64.
13 — Т сб, вып. 4, с. 362.
14 Шаблiовський Б., Гнатюк М. I. С. Тургенев i украïнська дожовтнева лiтература, с. 58—62.
15 Айзеншток I. Тургенев i Шевченко. — Червоний шлях, 1926, № 2, с. 141.
16 ïв, 1961, с. 138.
17 Там же, с. 139.