229. П. В. АННЕНКОВУ
28 октября (9 ноября) 1852. Спасское
С. Спасское.
28-го октября 1852.
Коли Вы обрадовались моему письму1, любезный Анненков, то можете представить, как я обрадовался Вашему2. Я его получил вчера и отвечаю словом в день моего рождения, в который мне стукнуло по 28, как Вы думаете, а целых 34. Ваше письмо так умно и дельно и столько видно в Вас истинного расположения ко мне и к моим работам, что я должен Вас от души благодарить за него. Всё, что Вы говорите - я чувствую так же ясно, как и Вы - это истина неоспоримая - и я подписываюсь под каждое слово. Надобно пойти другой дорогой - надобно найти ее - и раскланяться навсегда с старой манерой. Довольно я старался извлекать из людских характеров разводные эссенции - triples extraits - чтобы влить их потом в маленькие сткляночки - нюхайте, мол, почтенные читатели - откупорьте и нюхайте - не правда ли пахнет русским типом? Довольно - довольно!3 Но вот вопрос: способен ли я к чему-нибудь большому, спокойному! Дадутся ли мне простые, ясные линии... Этого я не знаю и не узнаю до тех пор, пока не попробую - но поверьте мне - Вы от меня услышите что-нибудь новое - или ничего не услышите4. Для этого я почти рад моему зимнему заключению - я буду иметь время собраться с духом - а главное - в уединении стоит человек от всего далеко - но особенно от литератур!.) - журнальной и всякой; а из меня может выйти что-нибудь только по уничтожении литератора во мне - но мне 34 года - а переродиться в эти годы трудно. Ну - увидим.
веришь. Вы такой человек - и если Вы действительно чувствуете участие к будущности моего таланта - то. Вам непременно надобно приехать ко мне из Москвы на 5 дней5. Тютчевы (которые, скажу в скобках, Вас очень помнят и любят)6 люди прекрасные - но в деле литературном судьи плохие, хотя нелицемерные и откровенные,-- из их похвал - так же как из их порицаний - я ничего по могу почерпнуть. А кроме их, никого нет - или есть... (?) {Так в тексте публикации -- по-видимому, неразобранное слово.
Я понимаю, как Вам должно быть тяжело так дописывать биографию Пушкина - но что же делать? Истинная биография исторического человека у нас еще не скоро возможна, не говоря уже с точки зрения ценсуры, но даже с точки зрения так называемых приличий. Я бы на Вашем месте кончил ее ex abrupto - поместил бы, пожалуй, рассказ Жуковского о смерти П<ушкина>, и только7. Лучше отбить статуе ноги - чем сделать крошечные не по росту. А сколько я мог судить, торс у Вас выйдет отличный. Желал бы я, говорю это откровенно, так же счастливо переменить свою манеру, как Вы свою в этой биографии. Вероятно, под влиянием великого истинно древнего но своей строгой и юной красоте пушкинского духа 13ы написали славную, умную, теплую и простую вещь. Мне очень хочется дослушать ее до конца. Еще причиной больше Вам сюда приехать.
Прощайте, милый П<авел> В<асильевич>. - Гости уже начинают наезжать. В другом письме я Вам кое-что порасскажу из здешней жизни. Вы мое 2-е письмо получили?8 Крепко жму Вашу руку и остаюсь
Примечания
Печатается по тексту первой публикации: Наша старина, 1914, No 8, с. 754-755.
Стр. 155. (франц.).
Стр. 156. без предварительной подготовки (лат.),
1
2 Речь идет о неопубликованном письме Анненкова к Тургеневу от 12(24) октября 1852 г. (ИРЛИ, ф. 7, No7, л. 1--3 oб.).
3 В это время в творчестве Тургенева наступил кризис. "Записки охотника" были для него уже пройденным этапом - он мечтал о создании романа. В письмо от 12 октября 1852 г. Анненков подробно высказал свое мнение о книге Тургенева - отдельным издании "Записок охотника". В частности, он писал: "... в них слишком наружу выступает оно напирает грудью на лица, на происшествия, на природу и даже на фразы. Это немного еще дикая сила, но все-таки сила, и в некоторых местах развернулась она так, что говоришь невольно: "Ай да молодец! Вот как вынес мужика - на одной руке, да и повертывает еще..." Вообще книга ваша, по моему мнению, останется в литературе, как и имя ваше - с почетной строкой: это без низости говоря" (ИРЛИ, ф. 7, No 7, л. 1).
4 Ответ на следующее место из того же письма Анненкова: "Я решительно жду от вас романа с полною властью над всеми лицами и над событиями и без наслаждения самим собой (т. е. своим авторством), без внезапного появления оригиналов, которых вы уж чересчур любите... И такой роман вы напишите непременно..." (Эта часть письма опубликована: 1894, No 10, с. 488 489).
5 В том же письмо Анненков сообщал: "А к Вам, мой друг Иван Сергеевич, господь знает, когда попаду. Если это и случится, то уже из Москвы, куда по первому пути направлюсь" (ИРЛИ, ф. 7, No 7, л. 8). Приезд Анненкова в Спасское во время ссылки Тургенева, однако, но состоялся.
6 "забыли" Тютчевы. О дружеских отношениях Анненкова с этой семьей свидетельствуют письма к ному Н. Н. Тютчева за 1859--1878 гг. (ИРЛИ,
7 Тургенев отвечает на следующие строки письма Анненкова: "Третий месяц живу один-одинешенек в деревне и засел на 1832 годе биографии Пушкина. Решительно недоумеваю, что делать! Он в столице, он женат, он уважаем - и потом вдруг он убит. Сказать нечего, а сказать следовало бы, да ничего в голову не лезет. И так, и сяк обходишь, а всё в результате выходит одно: издавал "Современник" и участвовал в "Библиотеке <для чтения>"... Какая же это биография? Это уже не писанье, а просто влаченье по гололедице груза на клячонке, вчера некормленной. Только и поддержки ей, что убеждение (хорош корм), что по стечению обстоятельств никто так не поставлен к близким сведениям о человеке, как она... Нечего больно зариться на биографию. Есть кое-какие факты, но плавают они в пошлости". (Эта часть письма опубликована в кн.: Модзалевский Б. Л. Пушкин. Труды Пушкинского Дома АН СССР. Л., 1929, с. 292, в статье "Работы П. В. Анненкова о Пушкине".) Затруднения, возникшие у Анненкова в работе его над последней частью биографии Пушкина (после 1832 г.), заключались главным образом в том, что ему нужно было коснуться обстоятельств гибели поэта. А сделать это было не легко, так как были еще живы многие из родственников Пушкина, а также лица, в той или иной степени причастные к дуэли и смерти поэта. На все эти трудности и намекает Тургенев в ответе Анненкову. Выполняя совет Тургенева, Анненков в "Материалах для биографии А. С. Пушкина" (на с. 428) подчеркнул, что есть "трогательная драма его кончины, описание которой заключено в письме В. А. Жуковского к отцу поэта". Само письмо Анненков напечатал в приложении IV к "Материалам..." (с. 446--456). Возможно, что не только Анненков, но и Тургенев знали, что в письме Жуковского содержалась намеренная фальсификация действительности - утверждение о "примирении" умирающего поэта с Николаем I. Но это была официальная версия, и, приводя ее, Анненков, лишенный возможности дать истинное изложение событий, был избавлен от необходимости самому их искажать. Нельзя сомневаться и в том, что Анненков, лично знакомый со многими свидетелями и участниками событий последних месяцев жизни Пушкина, знал о событиях, предшествовавших дуэли, много такого, о чем в то время было невозможно говорить в печати.
8 Тургенев имеет в виду свое письмо к Анненкову от 19 (31) октября 1852 г. (No 227).