Тургенев И. С. - Леонтьеву К. Н., 12 (24) июня 1851 г.

177. К. Н. ЛЕОНТЬЕВУ

Милостивый государь

Константин Николаевич,

Я получил Ваше письмо и посылку вчера - и, видите, не замедлил ответом. Вы не почли нужным, как Вы говорите, "рассыпаться в изъявлениях благодарности" - я, с своей стороны, избавлю и Вас от уверений в искреннем моем участии к Вашему таланту; лучшим доказательством этого участия послужит подробность и добросовестность моих заметок.

Начнем с Ваших гекзаметров¹. Прилагаю их к этому письму вместе с таблицей всех чисто метрических ошибок, найденных мною в Ваших стихах. Вы - извините за откровенность - Вы до сих пор не имели точного понятия о гекзаметре. Но это не должно Вас опечалить; Вы владеете языком, выраженья Ваши живы и счастливы - овладеть размером Вам будет очень легко. Позвольте сообщить Вам несколько замечаний о гекзаметре, которые, я надеюсь, не будут Вам бесполезны - и не взыщите за наставнический тон.

Гекзаметр состоит из шести стоп, пяти трехсложных, в которых первый слог долгий, а вторые два коротких и одной окончательной, усеченной стопы, состоящей из одного долгого и одного короткого слога. Вот его форма:

Эта форма представляет полный гекзаметр. Греки, изобретшие этот размер, заменяли часто в одной, иногда в двух, иногда во всех стопах, исключая пятой, которая всегда оставалась полной, и последней, усеченной, которая тоже никогда не изменялась,-- заменяли, говорю, короткие два слога - одним длинным {*} - что придавало большое разнообразие и гибкость этому размеру. Повторяю, пятая стопа и последняя никогда не изменялись - они-то придают гекзаметру его характер - и потому оканчивать стих мужской рифмой, слогом с ударением, как Вы это сделали, напр., в полустишье: Яков-садовник хранил,-- совершенно противно всем правилам и превращает гекзаметр в пентаметр.

{* Напр., у них беспрестанно встречаются такие гекзаметры:

}

Далее. - Новейшим народам, перенявшим гекзаметры у греков, предстояло большое затруднение. Не имея, как греки, количественно долгих и коротких слогов, независимо от ударений, имея только ударения, они, по-настоящему, могли ввести у себя только полный гекзаметр, заменив первый долгий слог каждой стопы слогом с ударением:

сделали, не соображаясь с какими-нибудь произвольными, придуманными законами, не идущими к их языку (известно, что у греков постоянные законы определяют долготу слога) - но с ухом, с мерой и духом, можно сказать с музыкой языка. Главная задача состояла в том, чтобы читатель, не затрудняясь, тотчас яро чел измененный гекзаметр так, каким его сочинил поэт - и эта задача была достигнута, эта попытка в руках талантливых людей удалась - но надо иметь талант и ухо, чтобы чувствовать, где именно возможно нарушить однообразие полного гекзаметра введением длинного слога вместо двух коротких. Вы сами в некоторых местах очень удачно это сделали. Ни один читатель не запнется, как прочесть следующий ваш стих:

{* Полный гекзаметр был бы следующий:

}

в котором у Вас две стопы среди, 3-я и 4-я, состоят из двух долгих- слогов - или этот стих:

в котором у Вас 4-я стопа состоит из долгих. Воейков в следующем гекзаметре:

сделал долгими первую и третью стопу. Гнедич в переводе "Илиады" часто весьма удачно изменял полную форму. Очень жаль, что Жуковский не понадеялся на свое уменье владеть стихом и всю "Одиссею" перевел полными гекзаметрами, что производит утомительное однообразие и стукотню³. Конечно, оно легче, удобнее и, положим, даже правильнее - но, повтюряю, лучше тогда совсем бросить этот размер. Только, разумеется, надобно умеючи вводить долгие слоги (правильнее, слоги с удареньем, потому что количественно долгих слогов в новейших языках нет - но мы для краткости будем их называть долгими). Правила - как это делать - предписать невозможно, но некоторые намеки могут быть даны:

а) Никогда не должно превращать в долгий слог незначительную частицу или незначительный слог в слове, на которых неестественно остановиться - как Вы это сделали в 55-м стихе:

что ужасно дерет слух.

b) Также надобно наблюдать, чтобы первый долгий слог стопы, следующей за стопой, превращенной в долгую

(--) был не частица или незначительный слог - как, напр., у Вас в 60-м стихе:

где после продолженной стопы - зал как - читатель принужден сделать ударение на бы, что неестественно.

c) Должно стараться, чтобы продолженный слог, слог, представляющий собою два коротких слога, имел либо значение в стихе, как, напр. (см. выше),

Но, повторяю, правила для употребления этой вольности должны находиться в ухе поэта, и если Вы на свое ухо не надеетесь,-- пишите, так и быть, исключительно полными гекзаметрами. Но где больше труда - больше и чести.

Ошибки:

В 3-м стихе -- ложное ударение на: с того дня

Замените напр.: с того дня - словом: в то время - и ошибки нет. -

В 7-м стихе: два слова: "с ветром" - по размеру лишние:

^a (с ветром) - вписано над строкой,

В 9-м стихе ошибочное ударение на и:

В 14-м стихе -- лишний слог: "к кон..."

Эдак стих не имеет смысла, но имеет метр; третья стопа - превращена в долгую - -; так как Вы написали, невозможно; стих имеет смысл, но не имеет метра, потому что нельзя читать: цвело к концу -- сделавши из концу - два кратких слога. - Следующий стих был бы прозаичен, но правилен:

Поставьте вместо: "Яков садовник хранил" - "хранил сам Яков садовник" - и гекзаметр выдет верен. - Мужское окончание гекзаметра страшно действует на слух.

В 24-м стихе размер вовсе потерян; его можно восстановить следующей переменой:

Если же Вы оставляете как есть:

то Вы заставляете читателя произносить барский двумя долгими, что совершенно невозможно.

В 25-м стихе -- Вы заставляете произносить "шбн он" как две долгие, что тоже очень тяжело:

В 28-м стихе хотя можно a la rigueur сделать слог бы в слове "избы" долгим - но едва ли не лучше оставить его коротким и вместо "окнами" написать: "окошками". Сравните следующие два стиха:

В 33-м стихе Вы делаете оба слога слова "погреб" долгими, что невыносимо для уха:

Сверх того весь гекзаметр вытянулся на лишнюю стопу; у него их целых семь! Следующий стих по крайней мере правилен:

В 40-м стихе опять конец невозможен:

Прибавьте к концу один слог и весь гекзаметр правилен - с 3-ей долгой стопой. - Но так как нет глагола: храняя - то надобно написать: строгий закон сохраняя - или переменить стих. Что же касается до 3-й долгой стопы - тала - то здесь она у места, потому что голос и без того на ней останавливается. - Можно бы и здесь сделать полный гекзаметр, напр.:

(Вы понимаете, что мне дело не до смысла стиха) - но надо избегать эту вечную стукотню полного гекзаметра.

В 51-м стихе та же ошибка:

"ся", что очень неловко.

Следующий стих гораздо плавнее:

Вместо --дился, долгие слоги падают на: где-то, что естественнее.

В 52-м стихе долгие слоги падают на: "не - у" - в слове неухода, что, как выше замечено, трудно читается:

Сверх того надо выговаривать должно, что не по-русски.

В 56-м стихе опять конец не годится, как в 40-м.

Прибавьте один слог к концу и стих правилен. Напр.: поставьте: своею - вместо: плодов. Четвертая стона у Вас вся долгая: тяжкой - и очень удачно.

В 60-м стихе неловко ударение на бы:

Что же касается до собственно поэтического достоинства отрывка, то он свеж и картинен. Не могу, однако, не заметить, что "младые прогрессисты" в 30-м стихе неприятно поражают слух и что не худо бы Вам отвыкнуть от таких оборотов, как, напр.: "клен-то не шибко здесь рос по себе", что я, помнится, называл Вам любезничаньем и что вовсе не идет к Вашему ясному и спокойному поэтическому взгляду. Еще замечу Вам, что ревенем точно пахнет тополь, только не серебристый.

Но мне весьма было бы приятно знать, что вы продолжаете Вашу поэму⁴, соображаясь с метрическими правилами, а метрические правила соблюдать так легко, что, право, не стоит нарушеньем их вредить впечатлению читателя.

Я так подробно распространился об ваших гекзаметрах, что не имею более времени говорить, как бы следовало, о Вашей комедии⁵. Я третье действие прочел со вниманьем - оно не переменило моего прежнего мнения: это сюжет, не говорю - сценический - но антидраматический; интерес в нем даже не психологический - патологический. Но со всем тем это вещь замечательная и оригинальная. Я исполню все ваши порученья - пошлю Вашу комедию к Краевскому⁶ с письмом к Дудышкину⁷, критику "О<течественных> з<аписок>",-- но я об этом еще поговорю с Вами в другом письме⁸, в котором я выскажу Вам всё мое мнение о Вашем произведении. Я надеюсь, что в августе месяце Вы непременно будете иметь деньги.

Пока - будьте здоровы, работайте. Смею думать, что Вы теперь не сомневаетесь в желании моем быть, по мере сил, полезным Вам и Вашему таланту,-- надеюсь, что со временем к чувству литературной симпатии прибавится [со временем] другое, более теплое, личное расположение. Желаю Вам всего хорошего.