21 февраля (5 марта) 1851 г. Москва
Москва. 21 февраля. 51.
Против всякого чаяния, почтеннейший Иван Сергеевич, - Драшусов заблагорассудил отдать мне деньги, 1 - хоть половину по крайней мере (100 р<ублей> с<еребром>). Успех так ободрил меня, что я не намерен отказываться от другой половины, и давши ему немножко отдохнуть, обращусь к нему опять. Впрочем, должно сказать правду, вытребование этих денег не стоило мне больших хлопот. Благодарность Вам и шампанское, когда увидимся в Москве! 2
По отъезде Вашем все идет по-прежнему.3 Однажды Вам случилось быть героем вечера у гр. Ростопчиной.4 Я читал у нее Ваш "Дневник лишнего человека", - было человек 5 или 6, не более, в том числе Островский и Писемский (автор "Тюфяка" - существо дикое, необтесанное, но все-таки очень замечательное). - Повесть очень понравилась, но, разумеется, тотчас же подверглась критике со всевозможных сторон. - Без сомнения, при этом благоприятном случае, упрекали ее в недостатке художественности, - именно говорили, что за остротами г. Чулкатурина беспрестанно видны Вы сами, - что вообще господин, вроде лишнего человека, не может так говорить и острить в некоторых случаях, как Вы его заставляете. Посреди многого весьма дикого, - как, например, Островский уверял, что в Вашей повести видно - "неуважение к искусству", - было сказано, однако, довольно много верных и ловких замечаний. Но все-таки повесть всем ужасно понравилась, и даже Островский хвалил сквозь зубы.
Вчера получен тут 2 No "Современника". Когда это Вы успели кончить и напечатать Вашу повесть5 - удивительное дело! Я прочел ее вчера графине - и она и я в совершенном от нее восторге. Решительно, это одна из лучших вещей, Вами написанных. Нельзя и рассказать, сколько поэтического в Вашем рассказе; описание природы и того местечка, где сидят мальчики, - превосходно. Не понимаю я, отчего "От<ечественные> зап<иски>" и "Совр<еменник>" находят, что Ваша "Провинциалка" ниже "Холостяка"6 и т. д. По мысли - так, но мне кажется, надобно было бы обратить внимание на выполнение, которое, по моему мнению, несравненно выше всего, что Вы написали в драматическом роде. A propos, после Вашего отъезда мы видели "Провинциалку" на Малом театре. Она идет несравненно лучше, - даже Рыкалова была очень удовлетворительна, и говорила тише; но Щепкин все так же плох и портит роль.7 Напишите, кто Вам более нравится в роли Любина - Шумский или Самойлов.8
По случаю театра вот Вам еще новость: Писемский написал комедию под заглавием "Ипохондрик" - и она будет скоро напечатана в "Москвитянине".9 Кто не читал - говорят, что комедия превосходная. Он хочет хлопотать, чтоб ее дали на театре. "Москвитянин", между прочим, с марта переходит совершенно в заведование Островского и Ко. 10
Вот Вам почти все, что есть в Москве нового. Теперь начались занятия, - близок экзамен, дурное время! Графиня все эти дни больна, никуда не выезжает, а я сижу дома и читаю. Мы часто с Боткиным вспоминаем наши беседы с Вами, и особенно я вспоминаю с ужасом Ваши суждения о ноге Дианы и т. д., где Вы таким блестящим образом показали совершенное отсутствие и даже грубость эстетического вкуса.
Прощайте, Иван Сергеевич! Слышал я, что Вы небольшой охотник писать письма. Однако соберитесь с духом и напишите несколько строк. Доставите этим большое удовольствие преданному Вам
Е. Феоктистову.
Приписка Е. В. Салиас:
И я, Тургенев, хочу приписать к Вам несколько строк, хотя едва жива осталась от Масляницы, в продолжении которой постоянно простужалась в театре. Что Вы поделываете? Уехал, и был таков, ни слуху, ни духу. J'arrive en chantant et je pars en riant {Я прихожу, распевая песни, я ухожу, смеясь (франц.).} - вот девиз Ваш. А что Дарья Ивановна11 влюблена все еще? Ну, пусть страдает!! А мы живем по-прежнему - совершенно так, как и при Вас. Только очень мне хочется на Святой или после сыграть провинциалку! (* Так в автографе.) Увидев Рыкалову, я убедилась, что сыграю ее лучше, чем она, и летом непременно устрою это, к своей и Вашей славе, - надеюсь. Прощайте, будьте веселы, счастливы, здоровы, и не забывайте нас грешных. - Жму Вам дружески руку.
1 Драшусов Александр Николаевич (1816--1890) - астроном, журналист. Закончил в 1833 г. физико-математический факультет Московского университета со степенью кандидата и золотой медалью (см: Летопись жизни и творчества А. И. Герцена. М., 1974. Т. 1. С. 50--51; также: упоминания Герцена об унизительном для себя соперничестве с Драшусовым в седьмой главе "Былого и дум", в письмах от 5 и 6 июля 1833 г. к Н. П. Огареву и Н. А. Захарьиной). По распоряжению министра народного просвещения С. С. Уварова оставлен при обсерватории и позже с научными целями направлен за границу. За рубежом (около двух с половиной лет) занимался астрономией и физикой в Вене, Мюнхене, Милане, Женеве, Геттингене, Берлине и Кенигсберге. По возвращении в 1840 г. занял должность адъюнкта по кафедре астрономии Московского университета, в 1850 г. - защитил магистерскую диссертацию (см.: Биографический словарь профессоров и преподавателей имп. Московского университета / Под ред. С. Шевырева. М., 1855. Ч. 1. С. 311, 315). В Германии, где Тургенев жил с мая 1838 г. по конец августа 1839 г., мог встречаться с ним и занять у него деньги. 4 декабря 1839 г., жалуясь Т. Н. Грановскому на безденежье, Тургенев справлялся о Драшусове и интересовался, нельзя ли получить от него долг (см.: Т. 1. С. 145, 456). Во время своей поездки в Москву в 1842 г. получил от Драшусова записку о должных ему 191 талерах. Разыскав записку среди своих бумаг, 16 февраля 1851 г. пообещал Феоктистову в случае нужды переслать ее (там же. Т. 2. С. 92). 12 марта 1851 г., видимо, побуждаемый просьбой Феоктистова, послал ему свою записку, обращенную к Драшусову, в которой назвал общую сумму долга в переводе на русские деньги (там же. С. 95).
2 Тургенев позволил Феоктистову истратить полученные им от Драшусова деньги на свои нужды (расплатиться с долгами), что побудило его корреспондента выразить признательность в письме от 1 марта 1851 г. Воля Тургенева достаточно прозрачно выражена в строках, написанных им 12 марта 1851 г. (входят в состав письма Феоктистову от 4--13 марта): "Прилагаю записку к Драшусову - из которой сделать можете надлежащее употребление" (Т. Письма (2-е изд.). Т. 2. С. 95).
3 ноября (Летопись (1818--1858). С. 173). Под впечатлением встреч он писал 3 (15) декабря 1850 г. Полине Виардо: "Вижусь с немногими: прежде всего - с графиней Салиас, с Щепкиным и его сыном. Эта графиня - русская, замужем за французом, который после одной дуэли вынужден был вернуться к себе на родину. Она остроумна, добра, искренна; в ее манерах есть что-то напоминающее вас. Мы с ней большие друзья. Она вращалась в светском обществе, но потом отдалилась от него. Она немолода, нехороша собой, но располагает к себе, так как с нею сразу чувствуешь себя непринужденно. Это, как вы знаете, очень хороший признак; а к тому же у нее и вправду настоящий талант" (Т. Письма (2-е изд.). "Провинциалку" М. С. Щепкину и Салиас. Вечер 5 декабря, после чтения "Провинциалки" гостям графини М. Ф. Соллогуб, также провел у Салиас (см.: там же. С. 78, также: Т. Сочинения (2-е изд.). Т. 2. С. 375). О частых посещениях Тургеневым ее дома зимой 1850--1851 годов свидетельствует и Бестужев-Рюмин: "У графини Сальяс я также часто бывал в эту зиму, как и в предыдущую.<...> Бывал тогда часто у графини Тургенев. С ним я не разговаривал, но прислушивался к нему, а дома у него был только раз. Мы взаимно не нравились друг другу..." (Бестужев-Рюмин. С. 32--33). Встретив в Москве новый, 1851 год, Тургенев уехал в Петербург между 2 и 6 февраля --1858). С. 179).
4 Чтение "Дневника лишнего человека" у Ростопчиной состоялось предположительно между 6 и 21 февраля 1851 г. (см.: --С. 179, 181). Ростопчина (урожд. Сушкова) Евдокия Петровна, графиня (1811--1858) - поэтесса, прозаик, драматург. С 1847 г. вынуждена была жить в Москве (о мотивах ее опалы см.: Киселев В. С. членов молодой редакции "Москвитянина" во главе с А. Н. Островским - А. А, Григорьева, Е. Н. Эдельсона, Л. А. Мея, Т. И. Филиппова и пр. (см.: Из воспоминаний Д. М. Погодина//Исторический вестник. 1892. No 4. С. 52--55). Тургеневские оценки ее поэзии, как правило, окрашены иронией (см. 6-е примечание к письму от 17 марта 1851 г.). Он признавался С. Т. Аксакову (в письме от 22 января 1853 г.), что стихи К. К. Павловой и Ростопчиной ему еще менее по вкусу, чем стихи Н. Ф. Щербины, представляющие "какой-то любострастный писк, который нам хотят выдать за античность!" (Т. Письма (2-е изд.). Т. 2. С. 190). Для Ростопчиной отношение Тургенева не было тайной: "... вот вы меня полюбили и воображаете, что другим я тоже по душе: нет! ни Боткин, ни Тургенев не были у меня и не кланялись мне от вас; да их ко мне и не пустят! - писала она А. В. Дружинину 23 апреля 1854 г. - Они в кругу Грановского, Корша etc., где меня считают самою пустою из светских писательниц и самым плохим поэтом между графинь". И далее по-французски: "... для этих людей я человек совсем не вдумчивый и неглубокий, а ваши друзья находятся под их влиянием, к моему величайшему сожалению, ведь мне очень нравится Боткин, я глубоко уважаю Тургенева, которого, думается, можно любить более, чем искренно" (Письма к А. В. Дружинину. М, 1948. С. 271, 272. См. в том же духе строки из ее письма к Дружинину от 24 ноября 1854 г. Там же. С. 279). По мнению А. Б. Ранчина, ее женскую и писательскую ревность могли питать положительные отклики Тургенева и Островского на повести и романы Е. В. Салиас де Турнемир (Ходасевич В. Собр. соч. В 4-х т. М., 1996. Т. 2. С. 472).
5 "Бежином луге" (вышел в свет в составе второго, февральского, номера "Современника" за 1851 г., подпись Ив. Тургенев). Рассказ был задуман в августе--сентябре 1850 г., написан в Петербурге в начале 1851 г. (Т. Сочинения (2-е изд.). Т. 3. С. 464). Сообщение Тургенева о работе над журнальной публикацией "Бежина луга" Феоктистов получил позже, чем отправил свое письмо от 21 февраля 1851 г. (ср. с письмом от 24 февраля). Предваряя появление номера "Современника" с "Бежиным лугом", Тургенев 16 февраля 1851 г. писал: "... я был очень занят - и только вчера отделался от "Современника". Вы в нем увидите мою работу - желаю, чтобы она Вам понравилась - цензура ее сильно ощипала - я Кетчеру посылаю оригинал - и Вы, если хотите, можете спросить его у него" (Г. Письма (2-е изд.). Т. 2. С. 92; Т. 3. С. 464--466). См. также письмо от 24 февраля 1851 г.
6 На страницах второго, только что прочитанного Феоктистовым номера "Современника" (в этой книжке - "Бежин луг"), свое мнение о "Провинциалке" высказал А. В. Дружинин. Разбирая январский номер "Отечественных записок", где была напечатана "Провинциалка", он пришел к выводу: "... комедия господина Тургенева, помещенная в начале книжки, не принадлежит к числу лучших вещей даровитого автора, несмотря на прекрасный язык, которым она написана" (Отд. VI. Современные заметки. С. 226). Отзыв Дружинина вольно или невольно вступал в сравнение с высказанной им ранее оценкой "Холостяка": "... автор представил нам настоящую, живую новую русскую комедию, которая умна, занимательна, свежа, удобна для сцены и произвела бы на ней большой эффект..., если б для нее сыскались старательные актеры и публика, предпочитающая тонкий анализ двусмысленным шуткам, пересыпанным солью... солью вовсе не аттическою!" (Современник. 1849. No 10. Отд. Смесь. С. 288). В этом же, втором, номере "Современника", в анонимной статье "Новости петербургских театров" "Провинциалка", поставленная на сцене Александрийского театра в бенефис Самойловой 1-ой, также была оценена весьма сдержанно и противопоставлена ранним драматическим опытам писателя: "Новая комедия И. С. Тургенева "Провинциалка", весьма хорошо разыгранная гг. Самойловой и Мартыновым и Н. В. Самойловой, доказывает давно известную истину - у г. Тургенева больше таланта к рассказу и повести, но он может, если пожелает, не без успеха пробовать свои силы и в драматическом роде. Однако ж "Провинциалка" показалась нам слабее "Завтрака у Предводителя" и даже "Холостяка" того же автора" (Отд. VI. Смесь. Современные заметки. С. 269; позже атрибутирована А. Н. Серову. См.: Серов А. Н. Статьи о музыке: В 7 вып. 1847--1853. М., 1984. Вып. 1. С. 9).
7 "Провинциалке" на сцене Малого театра "Московские ведомости" объявляли дважды: первый спектакль должен был идти во вторник 6 февраля (см.: Московские ведомости. 1851. 6 февр., No 16), второй - в четверг 15 февраля (утренний). В московской постановке "Провинциалки" (бенефис М. С. Щепкина) Тургеневу не понравилась игра Н. В. Рыкаловой в роли Дарьи Ивановны, но он пришел в восторг от С. В. Шумского, сыгравшего графа Любина (о Шумском см. ниже - 8-е примечание). В день спектакля, 18 января, Тургенев делился с П. Виардо: "Пьеса была довольно хорошо разыграна всеми, за исключением героини, которая была невыносима; зато актер, игравший главную роль, был очарователен. Это молодой актер, по фамилии Шумский; он сегодня сильно выиграл в мнении публики, и я в восторге, что дал ему к тому случай" Т. 2. С. 86, 380). О Щепкине в письмах Феоктистов неоднократно отзывался отрицательно. Однако позже в мемуарах он оставил о нем глубоко уважительные строки: "Известно, с каким искренним участием относился Щепкин ко всякому таланту; это была вполне доброжелательная натура, и влияние его на всю труппу было в высшей степени благотворно. Иначе и не могло и быть: умом он неизмеримо превосходил своих товарищей; беседовать с ним было истинное наслаждение, во-первых, потому, что воззрения его на искусство, которому он посвятил свою жизнь, отличались замечательной глубиной и оригинальностью, а во-вторых, у него был неистощимый запас рассказов о всем, что приходилось ему видеть и испытать на своем веку, и каждый из них умел он облечь в художественную форму, так что эти рассказы навсегда запечатлевались в памяти!" (Атеней. С. 87).
8 Петербургскую постановку "Провинциалки" на сцене Александрийского театра (четвертое представление) Тургенев посмотрел вскоре после возвращения из Москвы--11 февраля 1851 г. с участием В. В. Самойловой (Дарья Ивановна), ее брата В. В. Самойлова (граф Любин), А. Е. Мартынова (Ступендьев). 16 февраля, опережая вопрос своего адресата (Феоктистов получил письмо Тургенева позже, чем послал свое), он сообщал: "Видел я здесь "Провинциалку". Самойлова очень мила, но Самойлов гораздо ниже Шумского. У Самойлова игра чисто внешняя и в сущности весьма однообразная. Мартынов хорош - но не знает роли" Т. 2. С. 92, 445). В ранней главе воспоминаний Феоктистов оставил краткое жизнеописание и выразительный психологический портрет Сергея Васильевича Шумского (наст. фам. Чесноков; 1820--1878) - ученика Щепкина по Театральному училищу, актера московского Малого театра (см.: Атеней. С. 86--87, 95--98). Феоктистов встретился с Шумским у Тургенева, в доме на Остоженке, в разгар работы над "Провинциалкой", и их знакомство перешло в "тесную" многолетнюю дружбу (см.: Феоктистов.
9 12 февраля 1851 г. А. Ф. Писемский читал сцены из комедии "Ипохондрик" у М. П. Погодина. В печати пьеса появилась в первой книге "Москвитянина" за 1852 год. Попытки продвинуть ее на сцену натолкнулись на запрет цензуры. Первое представление "Ипохондрика", не принеся удовлетворения комедиографу, прошло на петербургской сцене в 1855 г. Из хроники Вольфа: ""Ипохондрик" Писемского, несмотря на то, что Мартынов взял на себя роль Дурнопечина, не понравился публике" (Вольф. Т. 2, ч. 3. С. 9). В Москве пьеса была показана в 1857 г. (Писемский А. Ф.
10 В начале февраля 1851 г. Островский вел переговоры с Погодиным о передаче ему "Москвитянина" (см. письма драматурга от 1, 5--6, 9--12 февраля 1851 г.). Его письмо к Погодину от 8 февраля 1851 г. подтверждает крепнувшую в московских кругах уверенность в победе "молодых" в журнале (А. А. Григорьева, Б. Н. Алмазова, Т. И. Филиппова, Е. Н. Эдельсона и др.), и в то же время письмо передает сложность их отношений с главным редактором: "Прошу Вас по крайней мере не препятствовать тому слуху, что "Москвитянин" может быть под моим распоряжением. Мне уж теперь, кроме многих ученых статей, обещано 3 повести к 15 февраля да 4-я моя" (Островский. Т. 14. С. 20). Салиас, приглашенная к Ростопчиной на чтение повести Писемского "Сергей Петрович Хозаров и Мари Ступицына. Брак по страсти", которую продвигал в журнал Островский (Москвитянин. 1851. No 4--7), могла укрепить в Феоктистове мысль о возрастающем значении "молодых" в журнале. Однако уже 25 февраля Островский в смятении писал Погодину: "Теперь об нашем деле. Чего я опасался, то и вышло. Когда я сказал кой-кому, на чем мы порешили (т. е. сказал так, как уговорились), то получил вот какие возражения: "Значит, это только на нынешний год! Значит, мы должны отдавать статьи все-таки Погодину! Поднять его журнал! И какую вы роль берете на себя! Он может и сам обратиться ко всем литераторам! Не того мы ждали! Мы думали, что журнал будет ваш, а следовательно и наш; кроме трудов, можно бы решиться на пожертвования, по крайней мере была бы надежда на вознаграждение! А теперь мы и вы должны служить Погодину!" - Хорошо еще, что я не был ни у кого из значительных деятелей, т. е. ни у Грановского, ни у графини Сальяс. ни у Леонтьева и проч. Каково бы мне было с ними разговаривать! Что мне делать, научите меня" (там же. С. 21-- 22). О "молодых" в "Москвитянине" начала пятидесятых годов см: Егоров Б. Ф. "молодая редакция" "Москвитянина"//А. Н. Островский и русская литература. Кострома, 1974. С. 21--27.
11 Яздовская Дарья Ивановна (?--1883) - вдова, проживавшая у А. П. и H. H. Тютчевых. Известны два письма Тургенева к Яздовской 1859 и 1862 гг. Тургенев шутливо называл ее Дарией (см.: Т. 2. С. 616, 175, 313 и др. по именному указателю).