1943. ПОЛИНЕ ВИАРДО
14, 15(26, 27) марта 1867. Москва
Moscou.
Au comptoir des Apanages.
Boulevard Pretchistenski.
Mardi 14/26 mars 1867.
Ouf! chère Madame Viardot, quelles journées je viens de passer! Je vais vous les raconter en détail. Vous vous rappelez que je devais partir samedi pour Spasskoïe. Je me suis mis en route en effet, vers 5% h avec un valet de chambre et mon intendant1. Il y a un chemin de fer qui va d'ici à une ville nommée Serpoukhoff - à 90 verstes de Moscou; un traîneau couvert m'y attendait pour continuer le voyage. Je ne me sentais pas bien dès le matin; à peine établi dans un wagon, je fus pris par une toux violente qui ne fit que croître et embellir; arrivé à la gare de Serpoukhoff qui se trouve à 4 verstes de la ville, je m'installai pourtant dans mon traîneau; mais grâce aux épouvantables oukhabi (vous savez ce que c'est) de ces affreuses 4 verstes, j'atteignis Serpoukhoff avec une vraie fièvre de cheval. Impossible de songer à continuer le voyage. Je passai une nuit blanche dans une misérable chambre d'auberge avec 100 pulsations à la minute et une toux qui me brisait la poitrine et dès 7 heures du matin, je dus dans ce triste état me soumettre de nouveau à la torture des "oukhabi" et regagner plus mort que vif le chemin de fer et Moscou. La maison deMasloff me sembla un vrai paradis après cet enfer2 -- j'envoyai vite chercher un médecin - et grâce aux sudori-fiques, purgatifs et autres médicaments me voici aujourd'hui capable de vous écrire et de vous raconter mes misères. Cela n a été qu'une assez forte bronchite - dans trois ou quatre jours il n'y paraîtra pas. Mais voyez le contretemps! Le voyage de Spasskoïe est plus indispensable que jamais - j'ai envoyé mon intendant prendre des devants - il faut que je recommence ma tentative - et nous sommes ici en Russie, à la veille du temps où toutes les communications cessent grâce à la fonte des neiges. Si mon oncle voulait être raisonnable et laisser les choses s'arranger par écrit! Mais il ne le sera pas, ne le voudra pas. J'ai pourtant rassemblé toutes mes forces, je lui ai écrit aujourd'hui une longue lettre, peut-être fera-t-elle quelque impression sur lui3. Enfin - me voilà dans un joli pétrin. Mais {Далее зачеркнуто: le principal <главное>} je me console à l'idée que cela aurait pu être plus grave. Je vous tiendrai au courant de ce qui m'arrivera.
J'ai eu un autre grand plaisir en rentrant avant-hier à la maison; j'ai trouvé vos deux lettre - celle que vous aviez adressée à Pétersbourg et l'autre avec l'adresse de Massloff (fort exactement écrite) - et la lettre de Viardot4. Si l'inventeur du télégraphe électrique est un grand homme, l'inventeur de l'écriture - Cadmus je crois - n'est pas à dédaigner5. Quelle charmante chose que cette feuille de papier qui vient à vous à travers l'espace et qui apporte l'empreinte physique et morale d'une vie qui vous est chère! J'ai lu et relu ces chères lettres - et je crois que c'est ce qui m'a guéri. Vous verrez que je finirai par devenir amoureux de la reine et de toute la maison royale de Prusse, ils sont vraiment bien gentils avec vous6. Cela leur fait beaucoup d'honneur - mais je ne leur en suis pas moins reconnaissant. Quant au programme de la soirée de Pietsch - c'est fantastique - et je m'imagine le bravos {Это слово написано неразборчиво.}. Oh si je pouvais entendre maintenant une seule fois "Räth"7! Voici le cas de répéter: patience, patience! On me promet de m'apporter demain les premières {Слово "premières" - вписано.} épreuves de mon roman8. Quand je pense que toutes les choses pour lesquelles je suis venu en Russie ne font que commencer9... Il ne faut pas que je m'appesantisse trop sur ces pensées - ma fièvre me reprendrait. Je continuerai demain; j'espère être en état de vous dire que je suis guéri. Mon pied est à peu près revenu à son état normal; j'inaugure la botte dans trois ou quatre jours, quand je pourrai sortir. Ecrivez-moi, s'il vous plaît, combien de nouvelles élèves vous avez amenées avec vous à Bade10. Quant à Mlle Schroder,; elle n'a que ce qu'elle mérite.
Mercredi. - Ma bronchite a disparu ou à peu près - elle a été courte et bonne. Je recommence après demain vendredi l'assaut de Sébastopol11, je ne resterai que deux jours à Spasskoïé. Je vous écrirai encore d'ici là. Oh, quelle corvée, quelle corvée que tout ce voyage! Enfin pourvu que tout aille bien chez vous. Mille amitiés au bon Viardot (j'espère que son lumbago a disparu comme ma bronchite), à tout le monde; je vous serre les deux mains de toute la force de mon attachement. Portez-vous bien!
Der Ihrige
J. T.
Перевод с французского:
Москва.
В доме Удельной конторы.
Пречистенский бульвар.
Вторник, 14/26 марта 1867.
Уф! дорогая госпожа Виардо, что за дни я только что пережил! Расскажу вам о них подробно. Вы помните, что в субботу я должен был уехать в Спасское. Действительно, около половины шестого я отправился в путь с камердинером и моим управляющим1. Железная дорога идет отсюда до города, именуемого Серпухов - в 90 верстах от Москвы; там ждали меня крытые сани для продолжения путешествия. Уже с утра я чувствовал себя неважно; только что я расположился в вагоне, у меня начался жестокий кашель, который становился все сильнее; прибыв на серпуховский вокзал, находящийся в четырех верстах от города, я тем не менее уселся в мои сани; но, из-за страшнейших ухабов (вы знаете, что это такое) на протяжении этих ужасных четырех верст, я добрался до Серпухова в сильнейшей лихорадке. О продолжении путешествия нечего было и думать. Я провел бессонную ночь в жалкой гостиничной комнате с пульсом сто ударов в минуту и кашлем, раздиравшим мне грудь, и в этом плачевном состоянии с семи часов утра я вновь должен был подвергнуть себя пытке на "ухабах" и чуть живой дотащился до железной дороги и до Москвы. Дом Маслова показался мне сущим раем после этого ада2 - через три или четыре дня от него не осталось и следа. Но вот досада! Путешествие в Спасское необходимо сейчас более, нем когда-либо - моего управляющего я наперед отправил - придется возобновить попытку, а здесь в России наступает время, когда из-за таяния снегов всякое сообщение прекращается. Что если б дядя образумился и согласился устроить все дела письменно! Но он на это не пойдет, не захочет. Я собрал, однако, все силы и написал ему сегодня длинное письмо, быть может, оно произведет на него некоторое впечатление3. Как видно, я попал в славную переделку. Но меня утешает мысль, что все это могло оказаться еще хуже. Я буду держать вас в курсе того, что со мной произойдет.
Третьего дня, возвратившись домой, я получил большое удовольствие совсем иного рода: нашел два ваших письма - то, что вы послали в Петербург, и другое, на адрес Маслова (написанный весьма точно) - и письмо от Виардо4. Если изобретатель электрического телеграфа - великий человек, то нельзя обойти молчанием и изобретателя письменности - Кадма, как я полагаю5. Какая прелесть этот листок бумаги, являющийся к вам издалека и приносящий физический и духовный отпечаток жизни дорогого вам существа! Я читал и перечитывал эти дорогие письма - и думаю, что они-то меня и вылечили. Вот увидите, в конце концов я влюблюсь в королеву и весь прусский королевский дом, они, право же, очень милы по отношению к вам6. Это делает им большую честь - но все же я им за это признателен. Что касается программы вечера у Пича - это невероятно - я представляю себе возгласы "браво". Услышать бы сейчас хоть разочек "Räthsel" {"Загадку" (нем.).}7! Вот когда следует повторять: терпение, терпение! Завтра мне обещают принести первые корректуры моего романа8. Подумать только, что все дела, из-за которых я приехал в Россию, только начинаются8... Не надо слишком долго задерживаться на этих мыслях - не то моя лихорадка вернется. Я продолжу завтра; надеюсь, что буду в состоянии сообщить вам, что я уже выздоровел. Моя нога почти в нормальном состоянии; сапог я обновлю дня через три-четыре, когда смогу выйти из дому. Напишите мне, пожалуйста, сколько новых учениц привезли вы с собой в Баден-Баден10. Что до г-жи Шредер, то она лишь получила по заслугам.
Среда. - Мой бронхит совсем или почте совсем исчез - он был кратковременным и без последствий. Послезавтра я снова пойду на приступ Севастополя11, в Спасском я проведу лишь два дня. До того я вам еще напишу отсюда. Ох, что за наказание, вся эта поездка, что за наказание! Ну, да лишь бы у вас все было хорошо. Тысяча приветов доброму Виардо (надеюсь, что его прострел прошел, как мой бронхит) и всем остальным; со всей силой моей привязанности жму ваши руки. Будьте здоровы.
Der Ihrige {Ваш (нем.).}
И. Т.
Примечания
Печатается по фотокопии: ИРЛИ, Bibl Nat. На первой странице письма (в левом верхнем углу) пометы рукой П. Виардо: "oui" ("да" - франц.), "copiée" ("переписано" - франц.).
H Вр, 1906, No 10987, 14 (27) октября; полностью во французском оригинале (с некоторыми неточностями) - Т, Quelques lettres, p. 143--145.
1
2 В этот свой приезд в Москву Тургенев остановился у И. И. Маслова.
3 Тургенев имеет в виду передачу управления своими имениями Н. А. Кишинскому (см. письма 1941, 1949). Упоминаемое письмо к H. H. Тургеневу неизвестно.
4 Эти письма П. Виардо и Л. Виардо до нас не дошли.
5 Изобретателем электрического телеграфа был английский физик Чарлз Уитстоун (Wheatstone; 1802--1875), сконструировавший в 1839 г. один из первых электрических телеграфных аппаратов. Аппарат, созданный им в 1858 г., был назван его именем. финикиец, который, согласно древнегреческим преданиям, основал город Фивы, а также познакомил греков с финикийским алфавитом и изобрел письменность.
6 См. примеч. 7 к письму 1933.
7 См. письмо 1926, примеч. 6.
8 Речь идет о корректурах романа "Дым".
9 "Дым" в "Русском вестнике".
10 За годы жизни в Баден-Бадене П. Виардо создала там настоящую школу пения, "нечто вроде международной консерватории", по выражению Г. Дюлона, в которую съезжались ученицы из разных стран, в том числе и из России. Школа пения П. Виардо, продолжавшей традиции своего отца М. Гарсиа, известного певца и педагога, была очень популярна и служила гарантией хорошей подготовки будущих артистов. Многие из учениц П. Виардо (А. Оргени, Д. Арто, М. Шредер и др.) стали впоследствии знаменитостями и выступали на ведущих сценах европейских театров (см.: p. 154).
11 Под штурмом Севастополя (эпизод Крымской войны 1853--1856 гг.) Тургенев подразумевает свои попытки уговорить H. H. Тургенева отказаться от управления Спасским. Для этого писатель и хотел направиться в имение (см. письма 1951 и 1952).