Тургенев И. С. - Анненкову П. В., 10(22) июля 1861 г.

1210. П. В. АННЕНКОВУ

Милый П<авел> В<асильевич> - давно мне следовало отвечать на Ваше письмо из Чирькова¹, но я только что вернулся с охотничьей экспедиции, совершенной нами вместе с Фетом²,-- экспедиции, которая, кроме ряда самых неприятно-комических несчастий и неудач, не представила ничего замечательного. Я потерял собаку, зашиб себе ногу, ночью в карповском трактире чуть не умер - одним словом, чепуха вышла несуразная, как говорит Фет. Теперь я снова под кровом Спасского дома и отдыхаю от всех этих треволнений,-- следовательно, настало лучшее время, чтоб перекинуться с Вами двумя-тремя словами.

Но, прежде всего,-- ни слова о крестьянском деле (хотя я очень Вам благодарен за доставленные подробности)³. Это дело растет, ширится, движется во весь простор российской жизни, принимая формы большей частью безобразные. И хотеть теперь сделать ему какой-нибудь путный rêsumê - было бы безумием, даже предвидеть задолго ничего нельзя. Мы все окружены этими волнами, и они несут нас. Пока можно только сказать, что здесь всё тихо, волости учреждены и сельские старосты введены, а мужички поняли одно,-- что их бить нельзя и что барская власть вообще послаблена, вследствие чего должно "не забывать себя"; мелкопоместные дворяне вопят, а исправники стегают ежедневно, но понемногу. Общая картина, при предстоящем худом урожае, не из самых красивых, но бывают и хуже. На оброк крестьяне не идут и на новые свои власти смотрят странными глазами... но в работниках пока нет недостатка, а это главное. Будем выжидать дальнейшего.

Работа моя быстро подвигается к концу. Как бы я был рад показать ее Вам и послушать Вашего суждения!.. Но как это сделать? Я хотел было послать вам первую часть, но теперь, когда уже обе части почти готовы, мне не хочется подвергать мою работу впечатлениям и суждениям в разбивку. Умудрюсь как-нибудь послать Вам всю штуку, о которой я, разумеется, в теперешнее время совершенно не знаю, что сказать⁴.

Ну-с, а как идет Ваша женатая жизнь? Должно быть, отлично... Дай Вам бог всяких удовольствий побольше, начиная, разумеется, с удовольствия быть родителем.

Нелепое мое дело с Толстым окончательно замерло, т. е. мы окончательно разошлись, но драться уже не будем⁵. То-то была чепуха! Но я повторяю, что виноватым в ней был я. Когда-нибудь, на досуге, расскажу вам всю эту ерунду, выражаясь слогом писателей "Современника".

От моей дочки письма приходят довольно аккуратно. Она в Швейцарии. Как бы я желал выдать ее замуж осенью или в первые зимние месяцы⁶, чтобы хотя к Новому году прибыть в Петербург!

Прощайте, carissimo; жму Вашу лапку и целую ручку Вашей жены. Ваш И. Т. 

Примечания

Печатается по тексту первой публикации: BE, 1885, No 4, с. 493--494.