Тургенев И. С. - Анненкову П. В., 7(19) июня 1861 г.

1196. П. В. АННЕНКОВУ

Не ожидал я, carissimo mio Annenkovio, что Вы так и проедете через Москву, не обрадовав меня присылкой Ваших достолюбезных "паттдемушей"¹, несмотря на привет и поклон, посланные Вам от меня через ленивейшего из хохлов, Ивана Ильича (Маслова)! Но, видно, Москва Вас закружила вихрем, и я посылаю Вам сию мою цидулу в Симбирскую губернию, в страну четырехугольных грибов, толстых корней, etc., etc.² Надеюсь, что в уединении и тишине деревенской Вы найдете более времени отозваться на мой голос.

Так как я жду от Вас подробностей о вашем житье-бытье - то я дерзаю предполагать, что и от меня Вы ждете таковых же новостей, а потому приступаю к передаванию оных. (Замечаете ли Вы, как я подражаю Вашему стилю!)

Я здоров - это главное; работаю потихоньку - это не совсем хорошо; гуляю в ожидании охоты; вижусь с некоими соседями. Объясняемся с мужиками, которые изъявили мне свое благоволение: мои уступки доходят почти до подлости. Но Вы знаете сами (и, вероятно, в деревне узнаете еще лучше), что за птица русский мужик: надеяться на него в деле выкупа - безумие. Они даже на оброк не переходят, чтобы, во 1-х, не "обвязаться"; во 2-х, не лишить себя возможности прескверно справлять трехдневную барщину. Всякие доводы теперь бессильны. Вы им сто раз докажете, что на барщине они теряют сто на сто; они вам все-таки ответят, что "не согласны, мол". Оброчные даже завидуют барщинным, что вот им вышла льгота, а нам - нет. К счастью, здесь в Спасском мужики с прошлого года на оброке³.

Я видел Фета и даже был у него. Он приобрел себе за фабулозную сумму в 70 верстах отсюда 200 десятин голой, безлесной, безводной земли с небольшим домом, который виднеется кругом на 5 верст и возле которого он вырыл пруд, который ушел, и посадил березки, которые не принялись...⁴ Не знаю, как он выдержит эту жизнь (точно в пирог себя запек) и, главное, как его жена не сойдет с ума от тоски. Малый он, по-прежнему, превосходный, милый, забавный - и, по-своему, весьма умный.

В этой же деревне совершилось неприятное событие... Я окончательно рассорился с Л. Н. Толстым (дело entre nous, на волоске висело от дуэли... и теперь еще этот волосок не порвался)⁵. Виноват был я, но взрыв был, говоря ученым языком, обусловлен нашей давнишней неприязнью и антипатией наших обеих натур. Я чувствовал, что он меня ненавидел и не понимал, почему он - нет-нет, и возвратится ко мне. Я должен был, по-прежнему, держаться в отдалении, попробовал сойтись - и чуть было не сошелся с ним на барьере. И я его не любил никогда,-- к чему же было давным-давно не понять всё это?..

Я постараюсь Вам переслать первую (переписанную) половину моего романа⁶. Разумеется, Вы должны мне сказать всю правду. Но сперва напишите мне... Помнится, из Симбирска в Орел, т. е. в Мценск, почта шла чуть не полтора года. Авось в нынешнее время, когда и т. д.⁷, произойдет улучшение.

Передайте мой самый задушевный поклон Вашей жене. Говорят, москвичи ее на руках носили. В этом нет ничего удивительного, но это меня радует тем не менее.

Не забудьте, что будущей весной я у вас крещу сына Ивана⁸. Ну, прощайте, милый мой. Жду ответа от Вас и дружески, крепко жму вам руку. Ваш И. Т. 

Примечания

Печатается по тексту первой публикации: BE,