Иван Тургенев: Тургенев И. С. - Виардо Полине, 11(23) октября 1859 г.

Imaginez-vons, chère et bonne Madame Viardot, que je n'ai reèu votre lettre, êcrite le 22 septre qu'hier¹, c'est-à-dire qu'elle a êtê juste un mois en route! - C'est dêsespêrant! Enfin, Dieu merci, elle ne s'est pas êgarêe en route. Peut-être y avait-il un peu de votre faute: vous n'avez pas mis l'adresse en franèais - on ne peut jamais être assez explicite, et puis il y a une lettre russe que vous n'êcrivez pas bien, le в; vous mettez: ь et en russe c'est une autre lettre. Par exemple: Тургеневу au lieu de Тургеневу; et Орлоьской au lieu de Орловской. Puisque cette lettre a tant tardê, elle aurait dû tarder un jour de plus, et je ne vous aurais pas êcrit une lettre dans laquelle je ne fais que geindre -- et me plaindre de votre silence... Enfin, il est possible que mes deux lettres arriveront ensemble - ou qu'elles n'arrivent pas du tout - car comment connaître les voies mystêrieuses de la poste en Russie!

J'ai lu et relu votre lettre - comment dire? avec le plus vif intêrêt - c'est une phrase bien bête - avec bonheur - c'est vrai, mais cela paraît exagêrê - enfin, je l'ai relue dix fois et je vous remercie, et je vous dis que vous êtes bien, bien bonne. - Le pauvre Berlioz m'inspire une vêritable pitiê², et je suis heureux de savoir que son opêra est une belle chose³ - et qu'il est possible que vous ayez là un magnifique rôle - je dis un -- car je vous avoue que remplir deux rôles diffêrents dans une même oeuvte et dans une même soirêe m'a toujours paru un crime de lèzeart - (pas lêzard)⁴. Cela a l'air d'un tour de force, même quand cela n'en est pas un - et puis on n'aime pas voir un artiste changer de peau aussi vite que cela; on voudrait supposer qu'une crêation doit lui suffire et lui coûter. Dieu lui-même n'a jamais crêê qu'un monde à la fois.

Enfin, sauf à me rêcuser plus tard, si l'on parvient à me convaincre - je m'en tiens à ce que j'ai dit.

Je ne sais si je vous ai dit que je travaille à un nouveau roman s - je suis en train de composer un fragment de journal de jeune fille⁶ êlange d'absence de raisonnement et d'instinct,; qui vaut tous les raisonnements du monde, est difficile à attraper. Et puis, il faut être naïf... je sens bien de l'enfantin en moi, tout vieux grigou que je suis, mais ce sont là deux choses diffêrentes. Enfin, le vin est tirê, il faut le boire.

Ce ne sont pas les qui me manqueront. Je puis travailler 24 heures par jour, si l'envie m'en vient, personne ne viendra me distraire. Ce qui est vexant, c'est que j'ai rattrapê la mystêrieuse maladie de l'annêe passêe, cette laryngite, êche même de chuchoter, sous peine de vous dêchirer la poitrine par des accès de toux convulsive. Il est vrai que je n'ai personne à qui parler; pourtant, ce mutisme forcê est dêsagrêable. Aussi vais-je me couvrir de vêsicatoires.

Je reste ici jusqu'au 15/27 novembre - ceci soit dit pour votre gouverne. - Mais je suis bien bête! Qui me dit combien de temps mettra cette lettre pour arriver jusqu'à vous? Au moins, quand on est à Pêtersbourg, cela va un peu plus vite.

Mille choses à tout le monde, à Viardot, à Manuel, a Mme Garcia, etc. etc. Embrassez les petites de ma part et Joli Paul, qui, je l'espère bien, ne vous donnera plus de ces terreurs-là⁷. - Portez-vous bien et pensez quelquefois à moi. Je baise avec tendresse cette chère main droite, qui s'est donnê la peine de m'êcrire une si bonne lettre et suis à jamais

Представьте себе, дорогая и добрая госпожа Виардо, что я только вчера получил ваше письмо, написанное 22 сентября¹, то есть оно было в пути ровно месяц! Это приводит в отчаяние! Ну, слава богу, что оно хоть не потерялось в пути. Может быть, в этом немного повинны вы сами: вы не обозначили адрес по-французски - вполне ясным быть вообще невозможно, к тому же есть одна русская буква, которую вы пишете неверно, это "в": вы пишете "ь", а по-русски это другая буква. Например: Тургенеьу вместо Тургеневу и Орлоьвской. Раз уж это письмо так задержалось, пусть бы оно задержалось еще на день, и я тогда не написал бы вам письма, в котором только и делаю, что ною и жалуюсь на ваше молчание... В конце концов, может быть, оба моих письма придут вместе или не придут вовсе - ибо кто знает неисповедимые пути российской почты!

Я читал и перечитывал ваше письмо - как сказать? - с живейшим интересом - это звучит весьма глупо - с ощущением счастья - это так, но кажется преувеличением - словом, я перечитал его десять раз, благодарю вас и повторяю, что вы очень, очень добры. Бедный Берлиоз внушает мне искреннюю жалость²³ одна, ибо, признаюсь, исполнение двух разных ролей в одном произведении в один и тот же вечер всегда казалось мне преступлением перед искусством (не перед ящерицей)⁴. Это выглядит трюком даже тогда, когда таковым не является, и потом неприятно видеть, как артист столь быстро меняет кожу; хочется думать, что и одной созданной роли

В общем, разве что мне придется признать себя неправым, если кому-либо удастся меня убедить, я остаюсь при том, что сказал,

Не знаю, говорил ли я вам, что работаю над новым романом⁵ - сейчас я как раз сочиняю ⁶(все молодые девицы ведут дневник - а вы вели дневник?),-- но это очень трудно. Трудно схватить ту смесь нерассудительности и инстинкта, которая стоит всей рассудительности мира. А кроме того, надо быть наивным... Я, хоть я и совсем уже старичок, чувствую в себе много детского, но это совершенно разные вещи. Словом, вино откупорено, надо его пить.

Меня будет угнетать не отсутствие досуга. Я могу работать но 24 часа в сутки, если у меня будет желание, никто не сможет меня отвлечь. Досадно то, что я опять подхватил таинственную прошлогоднюю болезнь, который не позволяет мне даже шептать, угрожая разорвать грудь приступами судорожного кашля. Правда, мне не с кем говорить; тем не менее это вынужденное молчание неприятно. Поэтому мне придется обложиться нарывными пластырями.

Я останусь здесь до 15/27 ноября, это говорится для вашего сведения. Но как я глуп! Кто мне скажет, сколько времени понадобится этому письму, чтобы добраться до вас? По крайней мере, когда живешь в Петербурге, это делается немного быстрее.

Тысяча приветов всем, Виардо, Мануэлю, г-же Гарсиа и т. д. и т. д. Поцелуйте за меня малышей и красавчика Поля, который, я надеюсь, не будет больше доставлять вам столь ужасные волнения⁷. Будьте здоровы и думайте иногда обо мне. С нежностью целую вашу дорогую правую руку, которая потрудилась написать мне столь доброе письмо, и остаюсь навсегда

P. S. Вы действительно так хорошо работаете?⁸ Браво! Но у вас еще впереди "Кракамиш"⁹

Печатается по фотокопии из собрания А. Звигильского (Париж). Подлинник хранится в собрании М. и А. Ле Сен (Париж).

Впервые опубликовано: во французском оригинале - Т, Nouv corr inêd,

¹ Это письмо П. Виардо, неизвестно.

² Полина Виардо поддерживала в это время тесные дружеские и творческие связи с Г. Берлиозом, готовившим музыкальную часть в постановке "Орфея" Глюка в Лирическом театре в Париже. В письме к сыну от 23 сентября 1859 года Берлиоз сообщал, что "ездил погостить дня на два к госпоже Виардо в Куртавнель" (Берлиоз Г. Избранные письма. Л., 1982. Т. 2, с. 152--153). Сохранилось несколько писем Берлиоза к П. Виардо этого времени (там же, с. 148, 151, 154, 159 и др.). Во время визита в Куртавнель, где П. Виардо и Берлиоз вместе работали над новой редакцией оперы Глюка, композитор заболел, о чем, по-видимому, П. Виардо сообщила Тургеневу. Физические страдания композитора, болевшего тяжелым нервным расстройством, усугублялись трудностями творческой судьбы его произведений, непониманием и неприятием широкой публикой его музыки. Это побуждало Берлиоза выступать в качестве музыкального критика, хотя, как сам композитор с горечью писал Р. Вагнеру, он и не верил "в возможность воспитания публики посредством критики" и не надеялся, что его статьи принесут "хоть малейшую пользу" (там же, с. 166). Г. Дюлон считает, что слова Тургенева о "жалости", которую ему внушает "бедный Берлиоз", могли быть вызваны тем, что П. Виардо сообщила ему (как и Ю. Рицу) о том, что неожиданно для нее Берлиоз был увлечен ею (см.: Cahiers, No 9, p. 86)

³ "Троянцы", над которой в это время работал Г. Берлиоз; им же было написано и либретто оперы (переложение Вергилия). Впервые опера была поставлена в Лирическом театре 4 ноября 1861 г. в сокращенном виде (см. об этой постановке: Берлиоз Г. Избранные письма, т. 2, с. 190--196).

⁴ Каламбур Тургенева основывается на почти одинаковом звучании во французском языке слов "lèse-art" ("против искусства") и "lêzard" ("ящерица"). Очевидно, здесь подразумевается, что ящерица, как и змея, меняет кожу. Рассуждение Тургенева связано, по-видимому, с тем, что в неизвестном письме II. Виардо сообщила ему о своем намерении спеть в опере Берлиоза одновременно две партии - Кассандры и Дидоны: "Госпожа Виардо,-- писал Берлиоз сыну от 23 сентября 1859 г.,-- предлагает мне поочередно сыграть обе роли и, таким образом, предстать Кассандрой в первых двух актах и Дидоной в трех последних. Что до публики, то она перенесет подобную эксцентричность <...> А две роли будут сыграны этой великой артисткой самым героическим образом" (там же, с. 153). Намерение П. Виардо, однако, не осуществилось. На премьере "Троянцев" партию Дидоны исполнила другая певица - А. А. Шертон-Демер, а партия Кассандры вообще была исключена композитором из постановки - опера шла под названием "Троянцы в Карфагене", без первых двух актов ("Взятие Трои"), в частности, из-за того, что Берлиоз не нашел подходящей певицы для исполнения партии Кассандры (см. об этом там же, с. 192--194). Как следует из писем Берлиоза, П. Виардо принимала большое участие в создании оперы и даже внесла некоторую правку в партитуру. Во время совместного с Берлиозом пребывания ее в Баден-Бадене на музыкальном фестивале П. Виардо исполнила вместе с Жюлем Лефором дуэт Дидоны и Энея из оперы "Троянцы" (ем. об этих концертах там же, с. 149--150). Откликаясь на это событие, газета "С. -Петербургские ведомости" сообщала 10 сентября 1859 г., что на концерте Берлиоза в пользу баденских госпиталей "оркестр и хоры <...> превосходно исполнили симфонию "Ромео и Джульетта", а также большую сцену и дуэт из оперы Берлиоза "Троянцы". Эти два последние нумера переданы были Полиною Виардо и тенором Жюлем Лефором с неподражаемым совершенством" (No 195, с. 844). Еще в декабре 1859 г. П, Виардо продолжала работать над партией в "Троянцах" (см. письмо Берлиоза к П. Виардо от 26 декабря 1859 г. - Берлиоз Г. Избранные письма, т. 2, е. 162).

⁵ Речь идет о романе "Накануне".

⁶ Имеются в виду отрывки из дневника Елены, которыми открывается XVI глава романа (см.: наст. изд., Сочинения, т. 6, с. 224--228).

⁹ Незадолго до премьеры сын П. Виардо Поль, которому было тогда всего два года, тяжело заболел воспалением легких. Премьеру отложить не удалось, и певица пела партию, обливаясь слезами (см.: 15, р. 842, а также: Розанов,

⁸ Очевидно, П. Виардо писала Тургеневу об успешных репетициях "Орфея" с Г. Берлиозом и о работе над "Троянцами". "У меня есть друзья, сердца, преданные мне,-- писал композитор сыну под впечатлением от своей поездки в Куртавнель и общения с семьей Виардо. - <...> Госпожа Виардо ко всему еще великая пианистка; пока я находился у нее, она посмотрела мои первые два акта и сказала: "Какое счастье, что это так прекрасно! О! Если б я могла уже сейчас сыграть вместо Орфея Кассандру!"" (Берлиоз Г. Избранные письма, т. 2, с. 153).

⁹