Возможные избранники Веры
Возможные избранники Веры. Кого можно назвать «новым человеком»? На протяжении двух частей романа Райский то достает, то вновь отправляет на чердак свой дорожный чемодан. Его удерживает в Малиновке уязвленное самолюбие, желание раскрыть тайну кузины Веры, понять, кто избранник этой незаурядной девушки. Эта загадка тревожит и читателя.
Быть может, избранником Веры станет Иван Иванович Тушин? Гончаров заставляет нас увидеть в Иване Ивановиче не только «лесничего», удачливого лесопромышленника, который «сам занимался с любовью этим лесом, растил, холил, берег его, с одной стороны, а с другой – рубил, продавал и сплавлял на Волге. Лесу было несколько тысяч десятин, и лесное хозяйство устроено и ведено с редкою аккуратностью…» Как бабушка представляется воплощением России старой, так Тушин кажется писателю идеалом России новой. Он умело соединяет новые социалистические доктрины с реалиями русского уклада: «Артель смотрела какой-то дружиной. Мужики походили сами на хозяев...» Райский, постепенно угадав значительность фигуры и дел Тушина, преисполняется заслуженным к нему уважением: «В этой простой русской, практической натуре, исполняющей призвание хозяина земли и леса, первого, самого дюжего работника между своими работниками, и вместо распорядителя и руководителя их судеб и благосостояния он видел какого-то заволжского Роберта Овена!» Гончаров имеет виду известного социалиста-утописта, имя которого неоднократно упоминается и в романе «Что делать?» Роберт Оуэн (1771-1858) – представлял общество будущего как свободную общину, без эксплуатации и классов. И не только теоретически организовал такую «фаланстерию», с яслями, школой для детей рабочих, коротким рабочим днем и т. д.» Все это вводит в имении Дымки Иван Иваныч, не гнушаясь трудиться ради осуществления прекрасных идей: «Сам Тушин там показался первым работником...»
Но Вера, «это изящное создание, взлелеянное под крылом бабушки <…>, этот перл, по красоте, всего края, на которую робко обращались взгляды лучших женихов…», отдала сердце не ему. Ее избранником стал, как узнает читатель в конце третьей части романа, апостол новой нигилистической морали, ссыльный Марк Волохов. В городке о нем идет ужасная слава: Марк берет взаймы без отдачи, входит в дом преимущественно через окно, собирается затравить собаками полицмейстера. Да и сам он при встрече с Райским не без гордости именует себя Стенькой Разиным. С другой стороны, лучшие черты его характера – гордость, независимость, привязанность к друзьям (вспомним, как он ухаживал за больным Козловым) – роднят его с бабушкой, которой он, против собственной воли, симпатизирует. Перелистывая посвященные ему главы, мы видим, что писатель не обращается к политико-экономическим идеям нигилистов – они Гончарову кажутся несовместимыми с реалиями русского быта. Недаром во всем городе, куда он сослан, Волохову удалось найти лишь одного последователя, подростка-гимназиста, который, кстати, один и поплатился за книжечки – его высекли. Гончаров с тревогой сосредоточился на вопросах этических, касающихся сферы повседневных отношений между людьми. Его отталкивает, как Тургенева в Базарове, вызывающая модель поведения, демонстративное глумление над старым, наконец, (очень современно) проповедь свободы половых отношений.
В его речи Гончаров выделяет как главное слово «логично». Логично для конспирации возложить ответственность за нелегальную литературу на Райского или даже неимущего Козлова. Но нелогично просить человека об услуге, благодарить за нее. По логике «ты мне, я – тебе» Марк забирает у Райского новое пальто, которое ему, Волохову, нужно больше. Возмущенный вопрос Райского: «Не две ли логики у вас?» – он парирует: «И не две ли честности?» Споры Волохова и Райского не смягчаются родственной близостью двух Адуевых или дружеской симпатией Обломова и Штольца. Это борьба идейных антагонистов, в которых каждая сторона наносит сокрушительные удары, безжалостно разоблачая слабости другого. Волохов, в духе Добролюбова, разоблачает дворянского «неудачника», «лишнего человека»: «Нет, вы ничего не сделаете, и не выйдет из вас ничего, кроме того, что вышло». В свою очередь, Райский высмеивает в Марке «претензию выражать собой великую идею».
Читатель должен прийти к выводу – не так уж отличаются идеалист и материалист. Оба они инстинктивно боятся «живой жизни», пытаются от нее уклониться. Уклониться от всего, что есть в ней тяжелого, грустного, скучного. От всего, что связано с долгом перед другими людьми, перед любимым существом. Только Райский считает себя выше всего этого. А Волохов демонстративно объявляет себя ниже, низводя себя и потенциальную возлюбленную до уровня «естественного существования» животных, а все «долги» объявляя выдуманными и устаревшими. Автор подчеркивает – Марку свойственно зловещее обаяние свободы, вседозволенности. Прибегая к сказочным сравнениям, Гончаров показывает, что его герой наружностью и мимикой напоминает серого волка.
– это с точки зрения тупых обывателей; по новым теориям просто берет). И Марк протягивает девушке спелый плод. Целый ряд ассоциаций может возникнуть в уме просвещенного читателя. Тут и Змий-искуситель, соблазняющий Еву в райском саду. И Парис, преподнесший одной из трех древнегреческих богинь яблоко с надписью «прекраснейшей». Вера предстает как бы новым воплощением в бесконечных кругах бытия: и праматери Евы, и богини любви и красоты Афродиты.
мучается она, Вера. Но умную девушку отталкивает и новая мораль. Прежде всего, она не хочет поверить в то, что нет вечной любви, освященной свыше таинством брака. В ее любви преобладает отвергаемое Марком жертвенное начало. Вера мечтает «…воротить и его на дорогу <…> добра и правды, увлечь <…> в правду любви, человеческого, а не животного счастья! <…> И надеялась, что, путем неусыпного труда, жертв, она мало-помалу совершит чудо – и наградой ее будет счастье женщины – быть любимой человеком, которого угадало ее сердце <…>. Она не даром жила». Где-то мы уже слышали это… Ах, да. Перед нами в новой редакции мечты Ольги Ильинской. И хотя ее избранник совершенно не похож на Обломова, мы помним убежденность писателя, что невозможно (и не нужно) переделывать взрослого человека. Даже если очень хочется. Ее избранник не обладал «голубиной душою» Ильи Ильича – поэтому за свои гордые мечты Вера и заплатила горше.