Алексей Феофилактович Писемский. Биография. Анализ произведений
В 50-е годы не остались незамеченными критикой «Очерки из крестьянского быта» Алексея Феофилактовича Писемского – «Питерщик», явившийся первым рассказом из этой серии и опубликованный в «Москвитянине» в 1852 году, затем последовавший за ним «Леший» (1853) и «Плотничья артель» (1855). Тематически к циклу примыкали рассказы «Старая барыня» (1857) и «Батька» (1862).
Алексей Феофилактович Писемский – 11 (23). III. 1821, деревня Раменье Чухломского уезда Костромской губернии – 21. I (1)II. 1881, Москва. Прозаик, драматург родился в небогатой дворянской семье, с 1834 по 1840 год учился в Костромской гимназии. В 1840 году поступил на математическое отделение Московского университета. В студенческие годы он увлекается произведениями Гоголя, статьями Белинского. Критикой его имя было поставлено в один ряд с именами Тургенева, Гончарова, Островского. Он вошел в литературу в период господства в ней натуральной школы. Писемский был близок к кружку Островского, молодой редакции «Москвитянина». В 1856 году принимал участие в литературно-этнографической экспедиции. Он посетил Астрахань, исследовал быт населения побережья Каспийского моря. Результатом поездки явились напечатанные в 1857 году в «Морском сборнике» очерки «Астрахань», «Бирючья коса», «Баку» и другие.
Вершиной творчества Писемского 50-х годов считается антикрепостнический роман «Тысяча душ» и народная драма «Горькая судьбина». В этот период его произведения носят следы плодотворного влияния реалистической школы Гоголя.
«Питерщик») откликнулись в начале 1853 года «Отечественные записки» и «Современник», которые в дальнейшем неоднократно возвращались к оценке рассказов и в целом очерков из крестьянского быта, вышедших в 1856 году отдельным изданием. Рецензенты подчеркивали особое умение Писемского «живо и быстро обрисовывать перед читателем какой-нибудь характер», отмечали, что талант писателя особенно ярок в небольших физиологических очерках, видели в Писемском одного из лучших знатоков простонародного быта. «Прочитав его рассказ («Леший». – А. Ф.), вы чувствуете, что побывали в деревне, говорили с мужиками и очень хорошо с ними познакомились»1. Критика верно улавливала в произведениях Писемского знание народной жизни, умение документально точно отразить быт крестьян. В очерках дана широкая картина крепостной деревни, обнаруживаются черты этнографизма в описаниях народных обычаев, деревенских развлечений, свадебных обрядов, даже сами названия мест, где разворачивается действие, не вымышлены, а взяты из жизни.
Писемский документально исследует жизнь народа. «Очерки из крестьянского быта» носят во многом этнографический характер, включая два обязательных элемента очерков подобного типа – этнографию и фольклор. Для Писемского характерно, как и для Даля, соотнесение этнографического материала с точными географическими объектами изображения. Так, в рассказе «Питерщик» дано точное описание Чухломского уезда Костромской губернии. Автор замечает: «Чухломской уезд резко отличается от других, – это вы замечаете, въехавши в первую его деревню». Писемский наблюдает особенности деревенского зодчества: большие дома, «изукрашенные разными разностями: узорными размалеванными карнизами, узорными подоконниками, какими-то маленькими балкончиками, разрисованными ставнями и воротами»2. Писатель подчеркивает местный колорит, рисует детали костюма бедных и богатых, обращает внимание на лица крестьян, стоящих в церкви. Автор подробно описывает жилище питерщика, заостряя внимание на убранстве его комнаты: полоски французских, русских обоев, потолок, расписанный букетами, красного дерева киот с образами и стол, на котором были нарисованы тарелки. Языковая крестьянская стихия также вторгается в очерк. Речи крестьян полны пословиц и поговорок («Старый, что малый», – говорит питерщик). Приводит писатель и описание деревни глазами приезжего. В рассказе множество сведений этнографического характера.
В «Очерках из крестьянского быта» Писемский приводит также крестьянские суеверия как средства характеристики народного мировоззрения. Бытовые суеверия воспринимаются писателем как показатель народного миросозерцания, а народная поэзия – как степень развития народной культуры. Это находит отражение в рассказе «Леший», но в нем в отличие от Тургенева, поэтизирующего народные представления крестьянских детей («Бежин луг»), писатель подчеркивает губительную силу крестьянских суеверий и предрассудков, порожденных условиями деревенского быта. Не обошел Писемский в своем творчестве и народные образы колдуна и знахарки («Плотничья артель»). Писатель включает в рассказ сведения о приемах колдовства, описания различных действий колдуна, наговоров, использование специальных трав, умывание росой на дворе. Такой колдун из деревни Печуры, прозванный в народе «печерский старичище», «седой и старый, бородища нечесаная, волосищи на голове, как овин, нос красный, голос сиплый». В народном трезвом реалистическом представлении он выглядел плутом, «плутом в народе обзывался». Однако суеверия крестьян, боязнь неведомой силы были сильнее реальности: «коли свадьба… за беспременно звали его да угощали, а то навек жениха не человеком сделает»3.
«с камушками разными, с землей тоже всякой из-под следов человеческих».
В очерке «Плотничья артель» Писемский широко использует фольклор. Начиная с описания деревенской природы, он как бы сразу вводит читателя в мир простой русской жизни, да и сам автор, члены его семьи являются непосредственными участниками действия. Вслед за лирической картиной весны, пришедшей на смену зиме, Писемский изображает картину гуляния деревенской молодежи. «Гульбища эти по нашим местам нельзя сказать чтоб были одушевлены: бабы и девки больше стоят, переглядываются друг с другом, и долго-долго собираясь и передумывая, станут, наконец, в хоровод и запоют бессмертную: “Как по морю, как по морю…”»4. Тонкий, все подмечающий наблюдатель, Писемский фиксирует все детали хоровода… «Одна из девок, надев на голову фуражку, представит парня, убившего лебедя, а другая – красну девицу, которая подбирает перья убитого лебедя дружку на подушечку, или разделясь на два города, ходят друг другу навстречу и поют: одни: “А мы просо сеяли-сеяли”, другие – “А мы просо вытопчем, вытопчем”»5. Писатель реалистически воссоздает крестьянский быт с его обыденными мелочами и неназойливыми подробностями. В рассказе дана целая галерея мастеровых-плотников, каждый из них – своеобразный индивидуальный характер. С образом Сергеича Писемский связывает фольклорную струю рассказа, отмечая, что этот «благообразный» старик говорит особым народным языком, переполненным народными поговорками и прибаутками. Сергеич, в прошлом «дружка из дружек», передает пытливому барину разнообразные свадебные приговоры и обряды, начиная с момента сватовства до прощальных тостов за свадебным столом. «Сговоры, государь мой милостивый, – отвечал Сергеич, кажется очень довольный моим вопросом, – начинаются, ежели дружка делом правит по порядку»6. Речь Сергеича рифмованная, как пишет Писемский, он говорит «всклад»: «Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поет, да!»; «Пора бы не бревна катать, а лыко драть, да на печке лежать – да!».
– подлинный носитель обрядовой народной поэзии. Он сам намекает на свое родство с ней. На вопрос автора: «Отчего это ты все всклад говоришь?» – он отвечает: «Такая уж моя речь; где и язык-то набил – на то не помню; с хороводов, да песен, видно, дело пошло; но и тоже, грешным делом, дружиничал по свадьбам»7.
мастер по свадебному делу и что он некоторые приговоры сам был способен сочинять. Народна его фразеология: «У вас, хозяин, есть товар, а у нас есть купец; товар ваш покажите, а купца нашего посмотрите»; «Красная девица, дайте знать, как вас звать?»; «Господи, помилуй нас. Добрый молодец, как вас звать?». Здесь мы наблюдаем исконно фольклорные поэтические средства: добрый молодец, красна девица. Дружка знает и передает автору, как невеста «обвывает свой девичий век»: «…не лес к сырой земле клонится, добрые люди богу молятся. Не стречай-ка ты, родимый батюшка, своих дорогих гостей, моих разлучников; сажай-ка за стол под окошечко свата-сватьюшку, дружку-засыльничка ко светцу, ко присветничку; не сдавайся, родимый батюшка, на слова их на ласковые, на поклоны низкие, на стакан пива пьяного, на чару зелена вина; не отдавай меня, родимый батюшка, из теплых рук в холодные, ко чужому отцу, к матери»8. Эти свадебные причитания созвучны поэтике народных плачей. Поэтические образы народной поэзии: добрые кони, чистое поле, путь-дороженька, синее небо под звездами, черные облака – все эти элементы устного народного творчества наполняют приговоры дружки, соскочившего с коней и бегущего к невестиной избе под окошко. «Стоят наши добрые кони во чистом поле, при пути, при дороженьке, под синими небесами, под чистыми под звездами, под черными облаками; нет ли у вас на дворе, сват и сватьюшка, местечка про наших коней?»9. Дружка по сеням идет, молитву творит и себе приговор говорит: «Идет дружка лесенкой кленовой, листиком калиновым, берется друженька за скобочку полужоную»10. И снова в рассказе присутствуют элементы народной стихии, которой так мастерски умел пользоваться Писемский. В воспроизведении мужицкого говора героя он достигал, по замечанию Венгерова, совершенства. «Сам я, сватушка, двери на петли поведу, без аминя не войду». Шутки и каламбуры характерны для его народной речи: «Скок через порог, насилу ножки переволок!» Сам Сергеич замечает: «…чтобы с шутки начать, да и дело кончать»11.
– талантливого выразителя народного духа, носителя народной культуры. Образ дружки – это сквозной образ многих этнографических очерков и рассказов в литературном процессе времени (Григорович, Писемский, Максимов).
Метка, образна и подлинно народна и речь Петра, другого члена плотничьей артели. Его внешний облик говорит сам за себя: «Уставщик Петруха был мужик высокого роста, сухой, со строгим выражением в глазах». Петруха – порченый, как он сам себя называет. История его жизни позволяет Писемскому наполнить рассказ множеством народных поверий о колдунах, порче и тому подобных вещах. Однако истинная драма Петра обусловлена неоднородностью крестьянской общины, к изображению которой Писемский обратился одним из первых. Писатель наглядно показывает, что все члены артели фактически находятся в кабале у Пузича – жадного до денег, но никчемного работника. Так и Петр, вышедший почти нищим из раздела, попадает в зависимость от Пузича, а затем в порыве ненависти убивает его. Сам Петр, кажется, давно смирился со своей судьбой. «Давно уж, видно, мне дорога туда сказана!» – отвечает он на вопрос рассказчика. Несмотря на то что Пузич убит Петром в порыве справедливого возмездия за издевательство над беззащитным Матюшкой, крестьяне, видевшие это, осуждают убийцу. Осуждает поступок Петра и Сергеич: «За то его, батюшка, Бог наказал, что родителя мало почитал. Тогда бы стерпел – теперь бы слюбилось»12.
Картины крестьянской жизни у Писемского ярки и многообразны. В их изображении писатель сливается с устным народным творчеством.
Примечания
3. Писемский А. Ф. Рассказы. М., 1984. С. 94.
4. Писемский А. Ф. Рассказы. М., 1984. С. 162.
6. Писемский А. Ф. Рассказы. М., 1984. С. 173.
8. Писемский А. Ф. Рассказы. М., 1984. С. 174.
10. Писемский А. Ф. Рассказы. М., 1984. С. 174.
11. Писемский А. Ф. Рассказы. М., 1984. С. 175.